— Сколько лет прошло с тех пор?
— Ганс уже старик. Ему более семидесяти лет. Чаще всего первое предупреждение получают в возрасте около 30 лет. Ближе к сорока.
— А велик ли этот Луна-Сити?
— Это общеизвестно и написано во всех справочниках. Пара кварталов в длину и квартал в ширину. Он также частично расположен под поверхностью.
— Это ужасно, — тихо промолвил м-р Клиф. — Сорок таких лет. Ни деревьев, ни птиц… — И молодые люди знают об этом и все же рискуют? Я не могу этому поверить.
— Вам не понять этого, м-р Клиф, — сказал я. — В этой жизни есть что-то притягивающее. Иногда между первым и вторым предупреждениями проходит больше пяти лет. У одного парня прошло десять. И всегда есть возможность совершить еще один рейс, прежде чем осядешь окончательно. К тому же межпланетников, которые быстро уходят, не берут на службу. И всегда есть возможность оказаться счастливчиком и получить последнее предупреждение здесь, на Земле.
Он деликатно спросил:
— Когда вы получили ваше первое предупреждение, майор Дэвис?
Я покраснел:
— Три года назад. Ну и что же? Так вот, как быть с рождественской елкой, м-р Клиф?..
— Я покажу вам, — ответил м-р Клиф. — Примите эту елку как подарок от меня. Пожалуйста. Я прошу вас.
— Спасибо, м-р Клиф. От меня и от Ганса.
— Я имею несколько акций Лунных Копей, — он задумался. — Сорок лет…
Он провел меня к елям, и аромат роз сменился сильным запахом свежей сосны, запахом, который напомнил мне детство и каникулы на озерах.
— Я подумал, майор Дэвис, и хотел бы сделать вам предложение, которое, возможно, заинтересует вас…
Я не видел Луи при погрузке дерева на борт корабля; один из его ребят помог мне. Поблизости не было видно никаких признаков полицейской службы компании, и я догадался, что Луи отвлекает их внимание от корабля, занимая игрой в покер в ночной дежурке. Я также подумал, что Луи, вероятно, обыгрывает их, так как не в его привычках быть в проигрыше. Луи я увидел только в конце моей второй вахты в рейсе. Экран радара был на редкость чистым — в это время года метеоров почти не встречалось. Луи лежал перед радаром, читая «Трех мушкетеров».
— Я вижу, что я сильно промахнулся, став штурманом. Неужели тебе еще платят за это?
Луи знал, что я говорю это шутя. Он улыбнулся в ответ:
— У меня слабое сердце. Разве ты не знал?
Я бросил ему сигарету.
— Спасибо за то, что помог погрузить крошку на борт. Как тебе удалось провести их?
Он покачал головой:
— Я не открываю своих секретов. Послушай, если ты неточно проложил курс, мы можем угодить на Солнце вместо Луны. Риск велик.
— Не волнуйся, мой курс точен. Более точный курс, чем этот, я проложу только один раз. В следующий рейс я проложу точнейший курс. Луна — Земля. Это будет мой последний курс. После этого тебе не придется беспокоиться о точности моей прокладки.
— Я рад слышать это, Джо, — сказал Луи. — Я никогда не сомневался в том, что ты примешь разумное решение. Я сам выйду из игры после первого же намека. Так я решил.
— Да, — сказал я. — Я действительно ухожу.
— Ты будешь скучать по своему делу, но это пройдет. А чем ты займешься?
— О, я буду жить за городом, Луи. В питомнике. Буду разводить самые различные виды растений. Елки и хризантемы, нарциссы и розы на Рождество. И Луна не будет для меня чем-то необходимым. Я не буду скучать по ней.
— Ты счастливчик, Джо. Ты просто счастливчик.
Мы совершили удачную посадку, но снова, как иногда раньше, я почувствовал долгую острую боль в груди, как будто мое сердце и легкие были связаны веревкой, и кто-то закручивал ее все туже и туже. Но через несколько минут все это прошло, и я вскочил с гамака, ощущая легкость и стремление двигаться, как всегда на Луне. Не теряя лишнего времени, я вскочил через главный люк. Я искал старого Ганса среди встретивших нас, но его нигде не было видно. Увидев Португальца, который держал винную лавку, я окликнул его:
— Португалец! Где Ганс? Я привез ему кое-что.
Он подошел, легко переваливаясь с боку на бок: Глядя на его грузную фигуру, я почти понимал, почему он обосновался в Луна-Сити. Он пожал плечами, одновременно поднимая руки и брови.
— Слишком поздно, — сказал он. — Ганс скончался сразу после полуночи.
На Луне нет ничего лишнего. Нет там и грунта, в котором можно выкопать могилу. Когда люди умирают там, их тела держат до наступления ночи. Ночью тело умершего грузят на вездеход и отвозят к какой-нибудь отдаленной расщелине в древних скалах. С восходом солнца во мху, которым покрыты скалы, оживают мельчайшие лунные насекомые. Густой тучей они оседают на трупе — и вскоре расщелина снова пуста.
Читать дальше