Рабочий день начался, как было заведено, в девять часов по Гринвичу. На короткой летучке Горенко с главными лицами, которым предстояло руководить масштабными работами, обговорил небольшие изменения в плане действий. После того, как все разошлись, он соединился с Ренатой Мур по внутренней связи:
– Рената! – как можно ласковее сказал он. – Мы начинаем основные работы, те, из-за которых сюда и явились. Несколько человек сейчас готовятся спуститься на поверхность Европы, а остальные будут собирать снаружи подводные блоки станции, которые нам предстоит опустить под корку льда, а дальше придётся временно обживать. Я прошу тебя держаться вместе с Илоной и не испытывать судьбу, если что-то произойдёт неожиданное. На звездолёте много специалистов, в любом случае мы и тебе и Илоне поможем, всегда будь со мной на связи – при любой неприятности.
– Через минуту я к вам зайду, – воспользовавшись короткой паузой заявила Рената.
Пройдя в тесную кабину командира, она села напротив и посмотрела ему прямо в глаза.
– Мне непонятно ваше беспокойство, – сказала Рената. – Запас прочности звездолёта настолько велик, что он может доставить нас к трём звёздам Центавра. Все специалисты – бывалые астронавты, кроме меня, конечно. Работа с травмами на лунной станции не сравнится с приключениями космоплавателя. Но я считаю себя достаточно готовой к неожиданностям.
– Рената! – прервал её Горенко. – Мы находимся слишком далеко от привычной среды обитания и нам предстоит непростая работа. Когда строился на орбите Земли «Разум», были весьма неожиданные случаи, тогда за год работы погибло двенадцать строителей. И это рядом с родной планетой, где рядом пролетали заполненные экипажами международные космические станции, оказывавшие нам при необходимости посильную помощь. А сейчас ситуация более сложная, мы приступаем к совершенно новой работе, здесь тоже могут быть подобные случаи. Страшно то, что неприятности могут произойти с любым членом экипажа, даже с врачом экспедиции, если он совершит ошибку. Я прошу тебя мобилизоваться как можно сильнее и помнить этот разговор. Женщину не обманешь, она всегда чувствует, кому дорога, кто без неё не представляет себе жизни. Если с тобой что-то случится, то вся наша работа остановится, Каспарян одна не справится, а главное – я не смогу без тебя вернуться и показаться на глаза Исааку. Я дал ему слово, что ты вернешься живой и невредимой!
– Ты говорил обо мне с моим сыном? – удивилась Рената, внезапно забыв в разговоре с командиром местоимение «вы».
– Говорил! Он сам напросился прийти ко мне, сказав, что хочет видеть человека, кому доверяет свою мать. Он отличный у тебя парень! Мне бы такого сына… Короче, он вырвал у меня мою тайну, прямо уточнив, связан ли мой выбор его матери и зачисление её в экипаж с определенным к ней отношением с моей стороны?
– Рафаэль! – дрогнувшим голосом проговорила Рената Мур. – С этого часа я буду слушаться тебя, как маленькая девочка.
С этими словами она покинула кабинет. К этому всё шло, Рената постоянно ощущала повышенное внимание Рафаэля к своей персоне, в первую очередь он следил, чтобы именно у Ренаты Мур были нормальные условия проживания в каюте, лично проверял её снаряжение для выхода в открытый космос на случай какой-нибудь аварии. Она чувствовала эту заботу и была благодарна ему, но до сближения дело не доходило, всегда у командира появлялись какие-то свои технические проблемы, а врач посвящала всё своё время проверке здоровья у многочисленного коллектива звездолёта. Отклонения от нормального самочувствия случались, без этого никогда не бывает. И приходилось помогать в таких случаях, затем устанавливать график проверки состояния астронавта до его полного выздоровления. А теперь Рената узнала, что её сын специально встречался с Горенко…
Пока врач экипажа раздумывала о разговоре с капитаном, находясь в своей каюте, почти весь состав звездолёта занимался текущими делами. Гудвин, Маттис и Торопов уже опускались на ледяные торосы Европы. Модуль-1 плавно коснулся посадочными лапами поверхности, после чего необходимо было выдержать достаточно большую паузу, чтобы понять, не будет ли скольжения аппарата из-за наружного ветра. Атмосфера у Европы не отличалась плотностью, поэтому ветер практически на модуль не действовал. Через полчаса, доложив о ходе работ Горенко, Торопов вместе с Гудвиным выбрались на лёд, оставив Маттиса следить за обстановкой изнутри модуля. Идти было значительно легче, чем на Луне. Любопытное зрелище отрылось для астронавтов: благодаря большим размерам Юпитера и его отражённому свету на Европе наблюдался светлый день, причём лёд и незначительное количество снега во впадинах среди торосов буквально слепили глаза, приходилось пользоваться затемняющими фильтрами. Особенно впечатляющ был планетный гигант с бледно-цветными полосами, протянувшимися по всему диаметру. Оказался виден и постепенно увеличивающийся кусочек Красного пятна. Перемещение диска Юпитера было заметным из-за его размеров, но сутки на Европе составляли больше восьмидесяти часов. Недалеко за горизонтом Европы поднялся столб водяного пара, что доказывало: вода в океане под поверхностью спутника имела температуру значительно выше наружной. Около модуля толщина льда по его приборам составляла около пятидесяти двух метров.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу