Диана Клепова - Мертвая авеню

Возвращалась домой я всегда через дверь, потому что отец к тому времени или уже был на работе, или спал. Я была бесконечно благодарна ему за то, что он никогда не заглядывал в мою комнату по утрам и вечерам, так что моего отсутствия, разумеется, не замечал. Но если бы он узнал о моих похождениях – и мне, как и Симбе, не поздоровилось бы.

Папа – бывший коп и военный, а бывших копов, как говорится, не бывает, поэтому ему – человеку с безупречной выдержкой и идеальной физической подготовкой – поручили целый отряд Иммунных. Весь отряд поделен на несколько возрастных групп, в каждой из которых свой командир, но отец все равно там самый главный: ему подчиняются эти самые командиры. А еще он будет тренировать новобранцев, а зная отца и то, какой он безжалостный, я очень надеялась, что у меня не обнаружат иммунитет и я не попаду на его занятия.

Через пару дней будет та самая проверка, которая определит наличие у меня иммунитета, или же его отсутствие, и тогда я попаду в один из штабов. По вполне объяснимым причинам я не отказалась бы от устойчивости перед Капсулой, но в штаб Иммунных мне очень не хотелось.

Я, Шон, отец и все нью-йоркцы первым делом прошли проверку на наличие вируса. На тот момент живых в Нью-Йорке оставалось всего тридцать девять тысяч: кого-то вирус убил, как маму, кто-то – стал зомби, и его застрелили, а кто-то – покинул город и даже страну, надеясь, что это убережет их от заразы. Увы и ах, Капсула распространилась по всей планете. Вероятно, так быстро это случилось именно из-за трусов, решивших сбежать на другой континент.

Инфицированными оказались двадцать восемь тысяч с половиной людей. Носителей вируса отсеяли и уничтожили, а тех, кто болезнь не подхватил, стали проверять на наличие иммунитета. Закончив с Чисткой, – так назвали процесс уничтожения инфицированных, – правительство приступило к Проверке. Проверку воспроизводили исходя из возраста: сначала самые старшие, и только потом те, кто младше.

Дориан Теллер, мой лучший друг, – старше меня на три года, – уже прошел проверку: его определили к Иммунным. С тех пор мы виделись гораздо реже, хотя раньше были неразлучны. Мое время идти на проверку наступит через три дня, а Шон туда отправится только через неделю.

Люди, обделенные иммунитетом, занимались обычными, привычными всем нам, делами: одни из них были ученые, ищущими лекарство, кто-то – врачами, третьи – готовили еду, другие – вели подсчеты населения. Не иммунные никогда не покидали город и не контактировали с новоприбывшими, чем и отличались от Иммунных. Я не знала, где находится их штаб. Так же, как почти никто не знал, где сидит наше правительство.

Таким образом, Не иммунные – просто выжившие, а Иммунные – солдаты, защищающие выживших. Трудно поверить, что вместе они сумели вычистить от Капсулы и инфицированных весь город, но нас убеждали, что это так.

И вот, я уже была дома.

Я подошла к зеркалу и стала рассматривать отражение. Из него на меня смотрели два карих глаза на овальном лице. Ресницы были слегка подкрашены тушью – это единственное, чем из косметики я пользовалась. Брови густые, но аккуратные. У всех моих ровесниц они всегда были тонкими, на калифорнийский манер, поэтому девчонки часто дразнили меня за мои. Мама и подруги говорили, что это всего лишь зависть с их стороны. Близкие считали, что я красивая, но я тогда почему-то решила, что быть другой – это плохо.

Сейчас я перестала считать себя некрасивой. Симпатичная, но не более того. Мне часто твердили, что я похожа на маму, но я такого сходства не замечала: она была высокой и стройной, со сказочным, как у королевы, лицом, а я всего лишь гадким утенком.

У нас обеих были каштановые, на солнце немного рыжеватые, волнистые волосы в сочетании с бледной, но не слишком, кожей.

Мои глаза нашли фотографию, которую я недавно приклеила скотчем в углу зеркала.

На ней запечатлены я, мама и Шон. Со свежими, открытыми лицами. Она была сделана на мой шестнадцатый день рождения. На ней мы все выглядели счастливыми: потоки жизненной энергии тогда хлестали из меня и моих близких, точно кровь из открытой раны.

На мне надето мое любимое белое платье в цветочек. Накрученные на крупной плойке каштановые волосы водопадом обрамляют счастливое лицо. Я выгляжу искренней и хорошенькой, очень похожей на маму.

Заметив наше поразительное сходство на этом снимке, я была ужасно горда собой.

Она обнимает меня за талию одной рукой, а второй гладит по голове улыбающегося Шона: в тот год у него выпадали молочные зубки, а двое верхних передних выпали как раз на мой день рождения, поэтому с зияющими дырками на их месте, выглядел он забавно.