Юрий Манаков - Акселератор

В среднем в одном случае из ста, человек, как бы выпадает в Зазеркалье. Вся его жизнь с этого момента делилась на две части. Например, весь день он нормальный человек, а ночью неживая колода. Таких еще называют - дневные люди. Но есть и ночные, и их примерно половина от общего числа отморозков. Они нормально существовать могут только ночью.

В одном случае из тысячи, происходят более неприятные превращения. Человек трансформируется в колдуна. Причем, вариантов метаморфозы - три. Он может стать философом, который может предвидеть будущее и способен ответить на любой вопрос. Но при этом, медленно, но верно, все его кости теряют кальций и становятся мягкими как воск. В конце жизни, такой колдун, чтобы не раздавить самого себя, бывает полностью закован в жесткий панцирь. Умирает он обычно от того, что кости черепа не могут предохранить мозг. Именно философы штампуют "водяные знаки" на деньгах.

Во втором случае, колдун делается знахарем. Эти тоже всегда умирают не своей смертью. С течением времени все их чувства настолько обостряются, что их может убить даже запах веточки сирени. Так что основное место их обитания - в глубоких пещерах, в стерильной атмосфере и, если бы не необходимость получать пропитание из внешнего мира, то и с людьми они бы точно не контактировали. Им платят бешеные деньги за лечение и диагностику. Причем, всегда существует высокая степень вероятности, что в процессе лечения знахарь отдаст концы. В конце концов, это и происходит…

Третий вариант самый пакостный. Колдун становится боевым магом. Что это такое Ксо себе представляет плохо, так как их наставник, от которого она почерпнула эти сведения, тоже ничего не знал… но всем и каждому, в том числе самому распоследнему идиоту в Лирее, было известно, что с боевым магом лучше не встречаться на узкой дорожке. Чревато.

Говорят, есть еще последний вариант. Один на миллион. Но что происходит с человеком в этом случае никому неизвестно.

После размена денег, что совершенно естественно, мои прелестницы устремились в парфюмерные ряды и, судя по разгоревшимся глазкам, покинут они их очень не скоро. Оценив обстановку, я решил, что никакая особая опасность, кроме как спустить все деньги какие у них есть, им здесь не угрожает и их со спокойной душой можно здесь покинуть на время. Поэтому, оставив трех солдат присматривать, я вместе с Пилигром и еще одним воякой двинулся дальше в ряды "металлистов".

В начале рядов, на довольно большом участке пляжа были разложены металлические блины и нечто внешним видом похожее на лепешки и окатыши. Они сразу приковали к себе мой взгляд. Я подошел и взял одну плоскую болванку в руки. На срезе по виду вроде бы слитка, четко видна дендритная кристаллическая структура. Ха, ядрена вошь, да это никак булатная сталь. Взвесив блин в руке, определил - примерно два килограмма, что соответствует двум полноценным сабельным клинкам.

В свое время на Земле я короткое время приторговывал металлом и очень даже хорошо себе представлял размеры, выложенных передо мной сокровищ. Для крупного отряда из всей этой роскоши можно создать практически идеальные клинки: непревзойденной твердости; высокой стойкости и остроты; безупречной упругости и прочности.

Как известно, в отличие от дамасской стали, булатная - это литой сплав железа с углеродом. Поверхность булатной стали имеет природный узор, который отражает внутреннее неоднородное строение металла, а твердость и упругость обеспечивается чередованием мягких и твердых участков металла. Судя по сложности рисунка с повторяющимися группами гроздевых фигур, образующих сетчатый узор на темном грунте с золотистым отливом, я держал в руках слиток булата марки - "хоросан" или нечто очень на него похожее. Как говорится, - приехали.

Я присел на корточки, положил булатную лепешку на место и осмотрелся. На песке, как на витрине, разложено баснословное богатство из нескольких сотен заготовок разного размера. Здесь были и булат, и железомарганцевые конкреции. Причем, судя по внешнему виду, болванки булата состояли из двух сортов стали - "хоросан" и "кара-табан". Они все различались по размеру и соответственно по весу. На первый взгляд, среди них не встречалось одинаковых. Заготовки были от капелюшечек порядка десяти граммов по размеру монеты до блинов около десяти килограммов наподобие тех, что навинчиваются на штангу. Если же попробовать собрать их в единое целое, то чем-то они напоминали круги составных пирамидок, сужающихся к вершине.