Юрий Манаков - Эпилятор

Так, на полпути к цели в маленьком городишке Клесс со мной приключилась странная история. Как обычно, зашел на постоялый двор. В просторном зале трактира прямо-таки на удивление витал запах вкусной и здоровой пищи. За двумя столами у входа обедало несколько человек, по внешнему виду купцов средней руки со слугами. Недолго думая, подсел к коммерсантам, рассчитывая в процессе непринужденного разговора получить информацию, а, если разговора не получиться, попросту - послушать сплетни. Угостил всех пивом, неожиданно вполне приличным, и они без возражений приняли нового сотрапезника, а вскоре я оказался в курсе всех местных дел.

Говорили об убийстве нескольких военачальников, о нападениях неизвестных бандитов из Адерабада, о тех, кто поспешил уехать отсюда в надежде переждать смутное время вдали. О том, и это уж совсем ни в какие ворота, что появился и бродит по стране Черный. Все ждали, что скоро запылает костер братоубийственной войны. Причем, у каждого из компании имелось свое мнение - всякий раз разное, кто с кем будет воевать, чья будет победа и что воспоследует затем.

На лицах людей читалось смятение и страх. Никто не верил в мирный исход дел. Узнав все что хотел и почувствовав легкое чувство голода, я встал, попрощался с новыми знакомыми и по старой армейской привычке отошел в угол зала, максимально освобождая себе сектор обстрела. Сел, как всегда, спиной к стене.

Сразу же подскочил слуга и поставил на стол кувшин со свежей ключевой водой. Благожелательно кивнув, я заказал жареную и копченую рыбу трех сортов, салат и фрукты. Еще попросил принести малинового сока.

Еду вынесли буквально через несколько минут. Проглотив набежавшую слюну, не торопясь, принялся за поглощение пищи, отдавая должное: отменно приготовленной осетрине в масле; крупной копченой, истекающей жирком, стерляди; пузатому карпу в кисло-сладком соусе, чем-то напоминающего хорошо откормленного молочного поросенка. Закусывать это роскошество можно было салатом с неизвестными мне овощами, перемешанными с мелкими терпкими ягодами. Еда таяла во рту, как снег в жаркий летний полдень. Приходилось сдерживать себя, чтобы не чавкать и не пускать слюну, а поглощать сие великолепие степенно и с достоинством.

На второй смене блюд послышался стук закрываемой двери. Краем глаза зацепил, что в зал вошел жрец. В длинном черном балахоне с капюшоном на голове. Как ему представлялось, он незаметно огляделся и подошел к стойке. Перекинулся парой фраз с трактирщиком, постоял ко мне спиной несколько минут у стойки, повернулся и, держа руки в широких рукавах плаща, направился в сторону моего угла.

Все это я фиксировал периферийным зрением. Подойдя к соседнему пустому столу, жрец повернулся спиной и опять-таки, как ему казалось незаметно, вынул руку из рукава. В кулаке блеснул тонкий стилет, подлое оружие, предназначенное для удара в спину. С коротким разворотом, быстрым прямым ударом, стервец попытался проткнуть мне горло.

Я почувствовал, что дело нечисто еще, когда он стоял у стойки. Напряжение спины обычно очень трудно скрыть. И естественно, все время пока он строил из себя дружелюбного щеночка, следил за ним. А посему, когда котеночек показал коготки и звериный оскал бешеного пса, я, откинувшись назад, без напряжения ушел с линии атаки, успев перехватить руку с заточкой у запястья.

Дальше работал на автомате. Поднимаясь со скамьи, одновременно с этим движением начал выкручивать ему руку за спину. К тому моменту, когда встал из-за стола, рука жреца с ножом оказалась у него за спиной, а сам жрец согнулся в поясе и зашипел от боли. Продолжая выкручивать руку вверх, сделал два шага в сторону и подтащил, семенящего короткими шашками жреца, к свободному столу. Вынул из его ослабевшей ладони нож похожий на остро заточенный тонкий гвоздь. Перехватил его ладонь своей левой и резким ударом правой сломал кость в локтевом суставе. Вытянул сломанную руку и положил ладонью на стол. От души размахнулся и пришпилил кисть жреца к столу его же ножом, с расчетом пробить одним ударом ладонь и доски стола насквозь. Киллер-неудачник тонко взвизгнул и заскулил. Я сорвал с его головы капюшон вместе с париком. Бритая голова и, если он настоящий жрец, то я буду римский папа.

Повернулся к трактирщику и слуге, наблюдавшими за представлением открыв рот, и пояснил.

– Убийца. Из Клана.

Группа купцов за столом у двери, пропустившая за разговором и едой почти весь спектакль, дружно оглянулась и через секунду, опрокидывая табуретки, ломанулась из зала.