Филип Дик - Марионетки мироздания

Мэри разделась, сложила одежду возле кровати и приняла душ. Потом достала из аптечки тюбик с кремом для загара и старательно намазалась.

Ей непременно нужно было выглядеть как голем, насколько это вообще возможно. Разумеется, останутся некоторые отличия: он мужского пола, а она женского. Однако тело у нее было молодое и еще не окончательно сформировавшееся - грудь была едва заметна. Кроме того, она худенькая и гибкая как ребенок. Этого хватит.

Когда каждый сантиметр ее тела уже блестел, Мэри собрала длинные черные волосы в пучок и закрепила их шпильками. Честно говоря, следовало бы их срезать, но она не решилась - слишком долго ждать, пока они отрастут снова. К тому же, все бы начали спрашивать, зачем она подстриглась. Кроме того, ей нравились свои волосы.

Что дальше? Она внимательно оглядела себя. Да, без одежды, с подобранными волосами, она очень походила на голема, сидевшего под вазой. Пока все шло хорошо. Хорошо, что ей так мало лет: будь груди чуть больше, у нее не осталось бы шансов. Впрочем, неприятности еще могли случиться: Питер по-прежнему имел власть над големом, даже на таком расстоянии. Правда, она слабела со временем, и потому голем должен был вернуться с донесением в течение часа. Надо было спешить, иначе Питер заподозрит неладное.

Из аптечки в ванной Мэри достала три бутылки и коробку, быстро замесила тесто, а затем принялась лепить из него подобие голема.

Сидевший под вазой голем следил за ней с растущим беспокойством. Мэри быстро вылепила руки и ноги: он должен быть просто похож, ему вовсе незачем быть идентичным. Закончив со ступнями и ладонями, она пригладила шершавую поверхность и съела фигурку.

В горле начало жечь, девочка закашлялась, слезы навернулись на глаза. Она чувствовала, что в животе у нее все сжимается, и ухватилась за край стола. Комната закружилась у нее перед глазами, поэтому она зажмурилась и свернулась клубком, чтобы справиться с желудком. Потом с трудом выпрямилась, сделала несколько неловких шагов...

Два образа, разом возникшие перед глазами, ошеломили ее, да и другие двойные ощущения тоже. Прошло немало времени, прежде чем она решилась шевельнуть одним из тел. Через одно она видела комнату, какой та была всегда - это были ее собственные глаза и тело. Другая же картина, искаженная стеклянной стенкой вазы, поражала и действовала угнетающе.

Управлять двумя телами одновременно оказалось непросто. Мэри шевельнула на пробу маленькими руками и ногами, но тут же покачнулась и упала, то есть покачнулось и упало ее маленькое тело, обычное же неподвижно стояло посреди комнаты, следя за всем.

Мэри встала. Стенка вазы была скользкой и неприятной. Она вновь сосредоточилась на своем нормальном теле, подошла к столу, осторожно подняла вазу и освободила свое подобие.

Впервые в жизни она собственными глазами видела себя со стороны.

Мэри неподвижно стояла у стены, пока ее маленькое воплощение разглядывало ее деталь за деталью. Ей хотелось рассмеяться: какая же она большая! Огромные руки, толстенная шея и гигантское лицо. Внимательные черные глаза, красные губы и белые влажные зубы.

"Лучше управлять каждым телом по отдельности", - решила Мэри, и сосредоточилась на одевании своего нормального тела. Пока она натягивала джинсы и блузку, десятисантиметровая фигурка стояла неподвижно. Мэри надела куртку и ботинки, освободила волосы и стерла крем с лица и рук. Потом взяла маленькую фигурку со стола и сунула в нагрудный карман.

Странное чувство - несешь себя в собственном кармане. Выйдя из комнаты и пересекая холл, Мэри все время ощущала шершавость материала, чувствовала биение сердца. Грудь ее вздымалась и опускалась при каждом вдохе, и ее швыряло в стороны, как плот в бушующем море.

Ночь была прохладной, и Мэри быстро выбежала через ворота на улицу. До города было чуть меньше километра; Питер, несомненно, был сейчас в своей мастерской, в сарае. Внизу раскинулся Миллгейт, где только местами горел свет - большинство зданий и улиц было не освещено. Через несколько минут девочка добралась до окраины и побежала пустой улицей. Пансионат находился в центре города на Джефферсон-стрит, а сарай стоял позади него.

Добравшись до Дадли-стрит, она остановилась - впереди что-то происходило.

Чуть подождав, она осторожно пошла дальше, мимо двойного ряда магазинов. Они стояли заброшенными, сколько она себя помнила, и никто здесь не ходил. Вокруг было покинуто, то есть обычно было покинуто.