Сергей Беляев - Властелин молний

Симон сел за аппарат.

– Пока Симон готовится, посмотрите в стереотрубу, – предложил мне Леонид.

Приложив глаз к окулярам, я увидела величественный ледник Ор-Баш и посредине снежного ската темно-серую скалу.

– Луч, которым мы пользуемся, имеет некоторые особенности и преимущества, – говорил между тем Леонид. – Радисты называют его «Эпсилон-4». Сейчас Симон проверит, правильно ли работает «Эпсилон-4». Мы попробуем дать крошечную порцию энергии на скалу, которую вы видите.

Послышался голос Симона:

– У меня готово!

Мне показалось, что невидимая когтистая лапа начала царапать гранитную поверхность скалы.

– «Эпсилон-4» работает, – услышала я голос Симона. – Трасса готова. Даю чуточку…

Я ждала увидеть полет шаровой молнии. Но ничего подобного не увидала. Просто в скале стало просверливаться небольшое, но хорошо заметное отверстие. А снег вокруг начал исчезать.

– Ледник тает! – крикнула я.

– Зачем кричать? – отозвался Симон. – Ясно, если стало теплей, тает! Холодней – замерзает…

– А хорошенькое отверстие получилось, – заметил Леонид, глядя в стереотрубу. Он даже не попросил уступить ему окуляры, а просто наклонился и головой своей отодвинул мою.

На мгновенье я почувствовала мягкость его волос на моем виске.

Помню, вечером в тот день я вышла на террасу, прислонилась к мраморной колонне и любовалась ущербной луной, разливавшей вокруг свое чарующее сияние.

Из двери на террасу, мягко ступая, вышел Леонид. Он не заметил меня. Подошел к другому пролету террасы и так стоял, задумавшись.

При отсвете луны я отлично видела его лицо. На нем было выражение спокойствия и непоколебимой воли. И еще что-то светлое, одухотворенное… Так, по-моему, бывает у людей, которые работают и думают только радостно, думают не только о себе, но о всей стране, о всем народе, для которого они трудятся. И вот они уже накануне достижения своей цели, того дела, которому посвятили свою жизнь. Завтра наступит день окончательного торжества и заслуженной славы.

Ничем, никогда, ни одним неосторожным движением, ни лишним словом нельзя мешать человеку, когда он, вот так же, как Леонид, думает молча, думает о лучшем, о будущем…

Мне не хотелось уходить, хотя я и продрогла.

Я смотрела на Леонида и вдруг ощутила, что он дорог мне.

Утром Леонид неожиданно объявил:

– К вечеру поедем в Саялы, а оттуда вылетаем.

Я не спрашивала – куда.

Симон ласково попросил:

– Увидите Олю, передайте ей мой горячий привет.

– Обязательно передам… Вы разве не с нами?

– Остаюсь здесь, на центральной станции.

Когда зашла в свою комнату привести в порядок прическу, я нашла на стульях меховую одежду, какой никогда не видала раньше. Оленьи сапоги, пыжиковая шапка с наушниками, огромные варежки и просторный хорошенький беличий балахон с капюшоном.

В дверь просунул голову Симон:

– Неужели не готовы? Одевайтесь скорее…

– Разве это мое? – изумилась я.

– Теперь ваше, – усмехнулся Симон. – Ведь летите на Север, в Заполярье… А там морозище… Это самая удобная одежда, говорят. Позвольте, помогу.

– Спасибо.

С удовольствием нарядилась я в меха. Пожалела, что нет зеркала.

– Придется там пожить, на Севере, – сказал Симон. – Я звонил на аэродром, чтоб вам в кабине самолета было как можно удобнее…

– О, как вы любезны, Симон! Я этого никогда не забуду…

Уже спустилась темная южная ночь. Вся площадка была ярко освещена прожекторами. Под огромным звездным куполом шумела стройка.

Откуда-то донесся голос Леонида:

– Сюда!.. Можно было и не наряжаться. Переоделись бы в самолете…

Кричал он с большого вездехода. Я вскарабкалась к нему и уселась на какой-то ящик.

– Мы поедем напрямик, – сказал Леонид. – Надо спешить. Мне не хочется опаздывать на аэродром.

У вездехода стоял Симон.

– Прощайте, Симон! – сказала я, возбужденная спешкой и ожиданием предстоящего воздушного путешествия.

– Что вы! Когда-нибудь да увидимся, – улыбнулся Симон.

Он прыгнул на приступку, протянул руку и крепко пожал мою.

Вездеход медленно тронулся, но вскоре начал быстро спускаться с горы. Гусеницы его зачавкали по воде. Мы перебирались через горный поток.

Я любовалась прожекторами, которые, будто праздничные салютные огни, волшебно сияли над Чап-Тау. А на фоне их рисовались нежные контуры красивых зданий.

Не стоит описывать, как добрались до аэродрома.