Сергей Беляев - Властелин молний

– Этот рычажок, – продолжал объяснять Леонид, выключатель ртутных ламп дневного света. Вот… – Леонид показал действие рычажка. – Можете управлять светом, как хотите. Здесь – указатель. Здесь – переключатель… Попробуйте.

Передвинув рычажки и выключив совершенно свет ртутных невидимых ламп, я полюбовалась волшебной перспективой молний, источавших все оттенки голубоватого неподражаемого сияния.

Леонид сверил показания своих ручных часов с показаниями часов диспетчерской.

– Двадцать два двадцать.

Мелодичный гудок заставил меня вздрогнуть. Леонид взял лежавшую направо от меня трубку телефона.

– Прибыл? – спросил в трубку Леонид. – Отлично… Что? Да, поняла все. Разумеется.

Он положил трубку.

– Симон срочно зовет меня. Он уже наверху. Поэтому – последние наставления. Телефон в вашем распоряжении. Он соединен наверху только с моим кабинетом. В столе ваш ужин. Вода в графине. Если надо вымыть руки, туалет рядом. Вентилятор и электроотопление – вот. Регулируйте температуру, как хотите.

Он взглянул на термометр:

– Девятнадцать Цельсия… Не холодно?

– Что вы? – засмеялась я.

– Ну и отлично! Принимайте дежурство. Пишите: «Двадцать два часа двадцать пять минут» – и так дальше, что полагается. До свиданья. – Леонид подошел было к двери из диспетчерской, потом повернулся: – Ах, забыл! Пожалуйста, не трогайте никаких других рычажков… Еще раз до свиданья. Выйду другим ходом.

Дверца в стене казалась похожей на дверцу большого шкафа.

– Здесь у нас лифт, – сказал он, открывая дверцу, за которой было темно, – Можно быстро подняться на вершину, особенно в случае… – Леонид вынул ключ из двери и держал его в руках, – в случае аварии.

Перешагнул через порог. Дверь бесшумно захлопнулась. Через секунду послышался звук поднимающегося лифта.

Я осталась совершенно одна.

Мертвую тишину диспетчерской нарушало лишь размеренное слабое тиканье механизмов. Я огляделась. Позади стояла удобная кушетка с кожаной подушкой. Рядом столик. На нем поднос, графин с водой и два чистых стакана.

Мне очень понравилось, что здесь предусмотрены все удобства для дежурного. Стало хорошо и приятно. Старательно рассмотрела показания приборов. Почти все стрелки дрожали рядом с нулем, отклоняясь иногда чуть вправо. Некоторые совершенно застыли на нуле и не двигались. Тогда я принялась записывать в тетрадь мою первую диспетчерскую вахту.

Стряхивая перо, я измазала палец в чернилах и решила, что надо вымыть руки. Да, пожалуй, и вообще хорошо бы умыться. Холодная вода освежает и прогоняет сон.

Быстро вошла я в комнату с умывальником и была обрадована, найдя душистое мыло и чистое полотенце… Чудесно!

Только что успела снова усесться за стол, как гудок заставил снять телефонную трубку.

– Слушаю.

Голос Леонида отчетливо проговорил:

– Дежурный диспетчер? Как дела?

– Прекрасно, Леонид Михайлович…

– Ничего прекрасного пока не вижу, товарищ дежурный… Вы что там за иллюминацию устроили? Сейчас же извольте выключить свет во всем помещении. Оставьте лишь лампу на столе. Выключатели у вас слева… Ну?

– Выключила, Леонид Михайлович, – сконфуженно ответила я, выполнив приказание.

– Так вам будет удобнее. Кстати, если к утру не пришлю Симона, то с шести можете вздремнуть… – Помолчав, Леонид добавил: – Но до шести часов извольте, как часовой на часах…

В голосе Леонида послышалась легкая усмешка. Я сама улыбнулась его не очень тонкому каламбуру.

Дежурство оказалось скучным и однообразным. Уже через час я привыкла к голубоватому мерцанию шаровых молний. Волшебное зрелище этих таинственных излучений в зале стало казаться мне ничем не примечательным.

Почти равнодушно посматривала я изредка в зал через толстое огромное стекло перед собою. Главное, надо было следить за циферблатами счетчиков. Так же скоро привыкла я и к дрожанию двадцати четырех стрелок. Они, по-видимому, не имели никакого намерения двигаться влево.

Пошарив в ящиках стола, я нашла несколько бисквитов и принялась грызть их.

Стрелка на одном из циферблатов так стремительно скакнула влево от нуля, что сначала я и не осознала этого. Стрелка застыла на девятом делении. Потом закачалась, как бы раздумывая, куда ей деваться, и вдруг мгновенно описала полный круг, подскочила справа к нулю и застыла.

Я поспешила сделать записи в тетради. Но мне показалось этого мало. Мелькнула тревожная мысль: