Артур Кларк - Космическая Одиссея (сборник)

Следующая запись гласит: «Теперь у нас есть всё, кроме сюжета». Кларку снились кошмары: в одном сне он видел себя роботом, которого переделывают, в другом присутствовал на съемках – по-прежнему без сюжета на руках. Кубрик все время придумывал что-то новое: то он решил назвать сходящий с ума компьютер Афиной (потом ЭАЛ стал Сократом), то воображал «роботов, создающих для услаждения героев викторианские декорации», – вот откуда появился роскошный гостиничный номер в финале…

Первую версию романа Кларк передал Кубрику уже 24 декабря 1964 года. Стало ясно, что «Часовой», в котором инопланетный артефакт находят на Луне, – это лишь начало, точнее, середина. Началом должны быть доисторические времена, в которые черный монолит подтолкнул питекантропов на путь эволюции; затем шел «лунный» сегмент; затем – полет «Дискавери» к черному монолиту на орбите Сатурна, безумие ЭАЛа и падение Фрэнка Боумена в бездну звезд.

Всего над сценарием священнодействовали полтора года, в среднем по четыре часа в день шесть дней в неделю. Кубрик был адски работоспособен и требовал того же от Кларка, которому «после каждой сессии со Стэнли требовалось прилечь». Сроки всё это не сокращало – наоборот: фильм планировали выпустить в декабре 1965-го, а в итоге 20 декабря съемки только начались.

Кубрик был славен своим перфекционизмом: ему надо было прочесть всю научно-популярную литературу и посмотреть все фантастические фильмы, до каких он только мог дотянуться, включая, кстати, советскую «Планету бурь» – ее он нашел «ужасной» и насилу досмотрел до конца. После мучительного просмотра «Облика грядущего» (1936) по сценарию Герберта Уэллса Кубрик позвонил Кларку и сказал, что предлагаемые тем фильмы больше смотреть не будет.

Изначально предполагалось, что роман, как и фильм, станет совместным детищем двух умов и выйдет накануне премьеры, но Кубрик так и не выкроил время, чтобы поработать над книгой, и не всё то, что писал Кларк, ему нравилось. Он не стеснялся сообщать об этом автору, который к лету 1966 года пребывал из-за бесконечных правок сценария и романа в депрессии. Кларк явно скромничал, говоря, что 90 процентов фильма – воображение Кубрика, пять процентов – труд мастеров по спецэффектам, а остальное – его вклад. Но, конечно, на съемках Кубрик был царь и бог. Взять, например, цель полета «Дискавери»: в сценарии это окрестности Сатурна, и Кубрик около года честно пытался снять Сатурн, понял, что ничего не выйдет, – и перенес действие на орбиту Юпитера. Юпитер сняли как надо, для чего собрали специальный аппарат Jupiter Machine.

Постепенно проблемы нарастали. Съемки выбились из графика на два года, бюджет вырос с 6 до 10,5 миллионов долларов. Кубрик боролся со сценарием, но не мог понять, какой должна быть концовка. Ему явно не нравилось превращение Боумена в Дитя Звезд. Дошло даже до того, что он предложил поработать над фильмом другим фантастам, включая Муркока и Дж. Г. Балларда, но все отказались по этическим соображениям.

Чем дальше, тем яснее становилось, что режиссер и писатель преследуют разные цели. Кларк хотел показать, как здорово летать в космос, ну а Кубрик снимал «пресловутое хорошее фантастическое кино». Его занимала визуализация, он гордился тем, что диалоги занимают меньше половины ленты. «Кто восхищался бы “Джокондой”, если бы внизу было написано: “Она улыбается, потому что у нее гнилые зубы” или “потому что она скрыла что-то от любовника”? – говорил он в интервью «Плейбою». – Так зритель был бы скован реальностью, и я не хочу, чтобы это произошло с “2001”».

«Проблема крылась в разнице между ними, – вспоминал побывавший на съемочной площадке Муркок. – Артур был популяризатором науки. Объяснения были его сильной стороной. Двусмысленность заставляла его чувствовать себя неловко. Кубрик, с другой стороны, был движим интуицией и предпочитал оставлять трактовку зрителям… В сценах, которые благодаря Артуру обзавелись закадровыми объяснениями, Кубрик хотел рассказать историю почти исключительно образами». Не советуясь с фантастом, режиссер убрал из фильма почти все закадровые объяснения; испарился и 10-минутный черно-белый ролик, в котором ученые, включая советского академика А. И. Опарина и физика Фримена Дайсона, обсуждали, какой может быть инопланетная жизнь.

На частной премьере «2001» в США Артур Кларк испытал шок. Он думал, что «2001» станет почти документальным фильмом, который даст зрителю четкое представление о межпланетном полете. Взамен он увидел нечто двусмысленное. В финале картина становилась почти мистической, но до финала Кларк тогда не досидел: он ушел почти в слезах после 11-минутной сцены, в которой астронавт бегает по центрифуге космического корабля (потом Кубрик ее вырезал).