Дмитрий Галкин - Звёздная сага. Ad astra per aspera

– Кто меня раздел и куда делась моя одежда?

– Я раздела, а одежду мы починим и вычистим.

Рин снова покраснел.

– А к завтрашнему дню, мы приготовили вам другую одежду. Ваша не подходит.

– Для чего не подходит?

– Скоро узнаете, а вот ботинки ваши подходят.

Рин совсем запутался и решил поменять тему разговора.

– Я вспомнил, по каким причинам я здесь оказался.

– О! Я ждала этого!

– Ждала? Зачем?

– Я столько хочу узнать! У меня тысяча вопросов, и я надеюсь, что вы дадите мне ответы.

– Что же тебя интересует?

– Я хочу знать кто вы и откуда, что это за штуковина, в которой вас нашли и отчего на небе столько звёзд?

– Тебя интересуют звёзды?

– Да, – ответила Майка, – очень.

– Тогда поможем друг другу. Я расскажу тебе всё, что захочешь, а ты расскажешь мне про вашу жизнь, – улыбнулся Рин, – и давай, перейдём на «ты», так проще.

– Что же тебя интересует?

– Всё! Кто вы, как вы живёте, что это за место.

– Что-ж, – задумавшись на секунду, ответила Майка, – Добро пожаловать в Промсменц!

После того, как доктор снял гипс, Рин первым делом попросил проводить его к месту упавшего истребителя. Эбра принесла грубую, но практичную одежду, состоящую из брюк, рубашки и куртки. Ботинки ему разрешили носить собственные. Фонн отдал свой запасной рюкзак – непременный атрибут уличной одежды. Майка вызвалась провожатой.

– И обязательно надень капюшон, – наставляла она, – без него на улице нельзя.

Рин послушался, потом подвергся критичному осмотру и, наконец, ему разрешили выйти на улицу.

– Иди следом за мной, – говорила Майка, – не разговаривай, береги дыхание. И будь внимателен! Смотри в оба.

– Смотреть на что?

– На всё! Заметишь что-то подозрительное, сразу говори.

Ничего не поняв, Рин решил не спорить, и кивнул в знак согласия. Они вышли на улицу. Майка пошла по едва заметной тропе, Рин шел за ней след в след. Воздух был свеж, но ветер приносил странные запахи. Пахло серой, иногда гарью, а иногда вообще непонятно чем. Вскоре, по правую руку показалась невысокая неказистая вышка и пара покосившихся сараев. «Какое убожество», – подумал Рин. Майка остановилась, показала рукой:

– Смотри! Это газодобывающая станция. Здесь мы с дядей работаем по сменам. Нравится?

В её словах было столько восторга, что Рин потрясенно кивнул головой. Они двинулись дальше. Наконец, Майка остановилась.

– Вот твой «змей», – указала она вперёд.

Рин Корди остановился как вкопанный. Он полагал, что истребитель поврежден, но, чтобы настолько! В полном отчаянии он подошёл к своей надежде вернуться домой. Но чем больше смотрел, тем больше эта надежда таяла. Глядя на оторванное с «мясом» крыло, на отсутствующие стабилизаторы и рваные топливные баки, Рин не замечал своих слез и стона из груди. Он упал на колени и невидящим взглядом уставился на изуродованный истребитель. «Мне конец! Я навеки на этой варварской планете. С этими полуцивилизованными людьми. Прощай Луиза, Тео! Я не выполнил своё обещание», – так думал Рин и не слышал, как трясла его девушка, как пыталась вернуть его в настоящее. Наконец, слезы сделали свое дело, стало легче. Майор почувствовал, что его трясут за плечи и обернувшись увидел Майку.

– Что? – уставшим голосом спросил он.

– Что? Что ты хочешь? – повторил Рин, переходя на крик.

Девушка испуганно отстранилась, а он продолжал кричать, как будто она была виновата во всех его бедах.

– Спрашивай! Я всё тебе скажу, если ты сможешь понять! Если вы, сможете понять! Только что вы поймёте? Что это никакой не змей, а звездолет? Что я пилот, участник межзвездной битвы? Что меня подбили, и я упал на вашу варварскую планету? И никогда! Слышишь? Никогда не вернусь к жене и сыну? Поймёшь ли ты меня?

Внезапно Рин осекся и замолчал. С удивлением он взглянул на стоящую в стороне испуганную девушку и ощутил приступ стыда. Майор-инструктор, с железной выдержкой не должен допускать таких срывов.

– Майя! Девочка, прости меня! Я не должен так говорить! – его голос дрожал от стыда, – прости, я не должен, меня охватило такое отчаяние, что я не сдержался….

Майка подошла к нему и погладила по голове. Затем протянула руку и сказала:

– Вставай, негоже стоять на коленях и плакать. Я услышала много обидного, но это говорил не ты. Я хочу верить, что это говорила твоя боль. А теперь возьми себя в руки, и расскажи.