Михаил Бутов: Астрономия насекомых

- Это ты все сочинил, - говорит Макаров после паузы.

- Почему - сочинил?

- Потому что ты не можешь знать в этой ситуации, кто, когда и зачем вызвал милицию. И потом, по ночам квартиры никто не грабит - это только внимание к себе привлекать.

- Да? - Терентьев почесал в затылке. - Ну да. Верно. Только сочинял не я. Так рассказали.

- Еще хуже, - сказал Макаров.

Элке мы опять надоели.

- Господи, - сказала она, - как же холодно все-таки! Я бы прямо шубу сейчас напялила.

Макаров сразу насторожился и буркнул:

- Натуральную?

- А то!

- Ну, раз "а то!" - значит, с бабочкой ничего не получится.

- С чем не получится?

- Даже с мухой не получится.

- А... Не вижу связи.

- И зря. Скажи, вот самый дешевый мех - какой?

- Кошкодавленый, - сказала Элка.

- Ну, это ладно - не в счет. И кролик не в счет. Кроме.

- Еще белка.

- Белка подходит. Но у нее хотя бы хвост длинный. А вот помнишь, раньше был еще один - шиншилловый?

- Помню, помню, - вздохнула Элка. - Я только не понимаю...

- Я тоже не понимал, - вздохнул Макаров, - пока однажды своими глазами эту самую шиншиллу не увидел. Она - во размером, с кулак. И на полупердик, который едва прикроет тебе задницу, таких зверушек нужно не меньше, наверное, полусотни. Не кажется тебе безнравственным такое соотношение?

Элка наконец взвыла:

- Ску-у-учно ка-а-ак! И обыкновенно. Скоро вообще никого не останется, одни моралисты. Ты лучше подумай, почему все эти благородные веяния происходят, как правило, из тех мест, где в декабре вовсю распускаются цветочки. Просто оттуда кажется, что прохаживаться зимой в маечке - это изысканное удовольствие.

- От холода, между прочим, искусственный мех спасает ничуть не хуже.

- А производство синтетики, - говорит Элка, - отравляет, между прочим, атмосферу. И океаны. Затрудняет произрастание леса. И почему это, кстати, кошек - можно, а крыс каких-то - нет. Кошки чем хуже?

- Любое производство отравляет атмосферу, - сказал Макаров. - Человечишко мерзопакостный вообще все отравляет, за что бы ни взялся и на что бы ни положил глаз. И я не говорил, что кошки - хуже... То есть я не говорил, что кошек - можно: все свидетели. Я только приводил более наглядный пример. А тебе, с твоими взглядами!.. Элементарная справедливость требует, чтобы оказалась ты в шкуре какой-нибудь выдры. А еще точнее - без шкуры. Вообще, на что ты надеешься?!

- Не знаю, - сказала Элка, - наверное, он уже не приедет.

- На что вообще может надеяться человечество, - закричал Макаров, когда оно по уши в крови и в дерьме?!!

- Да брось ты, - отмахнулась Элка. - Мы что - тоже?

Я посмотрел за угол. Люди на соседней крыше колдовали над поваленной антенной, орудуя карикатурно большим гаечным ключом, - ремонтировали.

- Гляньте, - сказал я.

Все по очереди поглядели.

- О-ох, пустота бытия, - сказал Терентьев.

И мы опять долго молчали. Пока Элка не попыталась сделать шаг к примирению.

- Ну ладно, ребята, - сказала она, - вы на меня не обижайтесь. Я все поняла: шубы от вас не дождешься. Время сколько?

- А сколько ты хочешь? - спросил Терентьев.

Но было ясно уже, что время - уходить.

- А чего мы, собственно, ждем? - спросил Макаров.

- Девяти часов, - говорит Элка. - Я сказала, что записалась на бухгалтерские курсы. И что занятия до полдевятого.

- Ты что, смеешься?! - сказал Терентьев. - Еще шести нет!

Элка покачала головой, горестно:

- Нету!

- Так, может, все-таки спустимся? По-моему, пора уже того - по ликерчику.

- Что выпивка на холоде согревает, - сказал Макаров, - чистейшей воды миф. Другое дело, если выпить в тепле, а потом выйти на мороз тогда действительно. Или наоборот: сначала ходить по морозу, а потом выпить в тепле.

Я опять посмотрел за угол. Антенна стояла уже вертикально, мужики поднимали с надсадом и навешивали на ее станину чугунные блины - для устойчивости.

- Не могу, - говорит Элка. - Вы же не знаете эту старую каргу! Она спит и видит, как бы освободить от меня своего сыночка, а заодно и жилплощадь. Часами у окна караулит, мечтает на чем-нибудь меня подловить. А тут - нате! Сразу с тремя. Подарок. Так что вы идите, пожалуй. А я еще посижу.

- По одному ведь можно, - предложил Терентьев.

- Все равно. Как ей объяснишь потом, что я здесь делала?

- И никакого выхода?

Тогда мы дружно повернули головы в сторону пожарной лестницы.

Дом у Элки какой-то странный: лестница спускается по глухой торцевой стене. Интересно, кому предлагается ею воспользоваться, если действительно загорится, - котам?

- Ну и вперед, - говорит Терентьев. - Мы тебя внизу подождем.