Захар Оскотский - ПОСЛЕДНЯЯ БАШНЯ ТРОИ (журнальный вариант)

– Дед, погоди! - сказал я. - Что получается? Так, как ты говоришь, выходит: все не виноваты.

– Кто не виноват?

– Да все! И Гитлер, и Сталин, и шейхи нынешние, и террористы. Если уж покатил этот переход, безумная стихия поднялась, так, пока народы не перебесятся, друг друга и сами себя не обескровят, хорошего все равно не жди.

– Что-о?! - закричал дед. - Как не виноваты! А живых людей можно убивать?! Не виноваты! - его трясло. - Виноваты, нелюди проклятые!

И, успокоившись немного, продолжал:

– Нет плохих народов и нет плохих религий, но есть эпохи безумия, эпохи преступлений. И есть то, что, как говорят политики, хуже преступлений: это - ошибки. В чем ошиблись идеологи террора, те, кого мы с тобой называем шейхами? В том, что они с их мистическим сознанием не понимали сущности научно-технического прогресса, а значит, и сущности западного мира, которому бросили вызов. Да, научный прогресс дает бурные, порою как бы неожиданные всходы, но в действительности его ростки пробиваются к свету долгими десятилетиями. И только тот, кто сможет проследить за их до времени скрытым развитием, сумеет предвидеть будущий ход мировых событий.

Шейхам казалось, что они навсегда сковали Запад цепями нефтяной зависимости. Но еще в годы Второй мировой войны в блокадном Ленинграде сотни автомобильных моторов, снятых с обычных грузовиков, работали на водородном топливе. Эти моторы вращали лебедки, поднимавшие и опускавшие на тросах аэростаты воздушного заграждения. Бензина для них в осажденном городе не хватало, а водород брали из тех же аэростатов.

И после той войны во многих странах появлялись экспериментальные автомобили, ездившие на водороде. Они не могли получить большого распространения из-за того, что водород приходилось хранить в тяжелых баллонах, а при утечках он создавал взрывоопасную смесь с воздухом, но эти машины были предвестниками будущего.

Незадолго до распада Советского Союза под Москвой даже летал на водороде пассажирский самолет, переделанный из обычного реактивного лайнера. На нем тоже стояли баллоны, хотя к тому времени уже открыли свойство некоторых сплавов поглощать огромные количества водорода, а затем - постепенно отдавать работающему двигателю.

И еще с середины прошлого века во всех развитых странах ученые бились над управляемым термоядерным синтезом. Поиски шли медленно, с тяжкими неудачами. Но тот, кто задумывался, понимал: прорыв неизбежен, и как только он произойдет, мир получит дешевую термоядерную электроэнергию вместе с безграничным количеством водорода. Нефтяные цепи лопнут, а массы нефтедолларов, накопленных шейхами, станут для экономики Запада вредным балластом.

Однако главной, катастрофической ошибкой всех шейхов было презрение к Западу, который казался им нерешительным и слабым противником. Их расчеты при подготовке терактов всегда строились на том, что Запад не ответит им тем же. Не станет взрывать бомбы на улицах мусульманских городов, не станет угонять самолеты, захватывать и расстреливать заложников. Собственная беспредельная жестокость представлялась маньякам вроде бен Ладена смелостью и силой, а западная скованность нормами закона и морали - бессилием и трусостью.

Шейхов воодушевляли неудачи западных союзников в военных операциях против них. Союзники, прежде всего американцы, в самом деле поначалу вели себя нелепо. Им казалось: стоит оккупировать страну вроде Афганистана или Ирака, установить в ней под своим контролем демократическое правительство, вложить в восстановление экономики определенную сумму долларов - и все пойдет на лад, как после Второй мировой в Германии или Японии. А когда в ответ пламя террора и партизанских войн разгоралось еще сильнее, стратеги из Пентагона и Госдепартамента терялись: неужто воинствующий исламизм страшнее германского нацизма и японского милитаризма?!

Однако шейхи ликовали зря. Западные аналитические центры, исследуя свои провалы, не могли не прийти к очевидным, далеко идущим выводам. Германию и Японию удалось повернуть в русло буржуазной демократии потому, что победу над ними Запад одержал в результате войны на уничтожение, которую вел, отбросив всякую гуманность. На фронтах и под бомбежками, сметавшими целые города, погибли миллионы немцев и японцев. Это было ускоренное, насильственное завершение демографического перехода, которое только и могло привести в чувство обезумевшие от стремительного прироста нации. И если в начале XXI века Запад имел дело не с восьмидесятимиллионными народами Германии и Японии, а с многомиллиардной массой мирового Юга, то, значит, и для победы нужна была не столько новая политика, сколько новые средства насилия, применимые во всепланетных масштабах.