Михаил Пухов: Монополия на разум

– Но они были пусты, – сказал Эо. – Зонды с самого начала двигались по нерасчетной траектории.

– Да, если размышлять логично, именно такой вывод и следовало сделать. Но мы растерялись и какое-то время не могли мыслить логично.

– И вы даже не попытались связаться с ними по радио?

– Не скрою, такая мысль у нас возникла. Но установить связь не так просто. Это мог сделать только радист. Но в посту управления его не было, потому что до начала первого сеанса все еще оставался час.

– Разве трудно разыскать радиста?

– В принципе нетрудно, но счет шел на минуты. Они уходили, а ситуация не прояснялась. И вдруг на информационном табло зажглась новая надпись: «Канал 1 занят». Это означало, что один зонд возвратился.

– Только один? – спросил Эо.

– Да. Это и удивило нас больше всего. Но самое поразительное произошло еще через минуту, когда вернувшийся пилот в полном снаряжении ворвался в рубку.

– Он закричал, чтобы вы немедленно разворачивали корабль и возвращались? – спокойно сказал Эо.

– Да, – удивленно сказал Дузл. – Но откуда вы… Впрочем, вы читали наш отчет. Он прокричал именно эти слова. И вдобавок предположил, что я сошел с ума. Он сделал так.

Командир звездолета «Гамма-Марка» капитан Дузл громко постучал пальцем по своей сверкающей лысине.

– Неужели вы действительно не читали этот отчет? – спросил министр внешней безопасности, когда они с Эо остались одни. – Если бы он не лежал под замком в моем сейфе, я бы никогда этому не поверил. Вы ведете себя так, будто присутствовали на месте происшествия и хорошо знакомы с этими чужими звездолетчиками. Но посмотрим, сможете ли вы определить, какое оружие они применили, и выработать план борьбы с ними.

– Посмотрим, – усмехнувшись, сказал Эо. – Пока мне и правда удается угадывать. Но будущее покажет.

Дверь в кабинет Эо рывком распахнулась, и в помещении появился высокий человек, уже немолодой, но спортивного вида. Не дожидаясь приглашения, он опустился в приготовленное для него кресло и посмотрел на Эо.

– Я Марио, десантник с «Гамма-Марки», – представился он. – Вы меня вызывали.

– Вероятно, о причинах вы догадались, – сказал Эо. – Расскажите все, что вы знаете.

– Началось с того, что командир ФПЗ Дузл позвонил нам в десантный отсек и сказал, чтобы мы приготовились. Он объяснил, что наблюдатель заметил астероид. Еще он сказал, что ожидает от этого астероида какого-нибудь подвоха. У него необычайно развита интуиция, у Дузла. Потом, через два часа, он вызвал нас с Эльдаром в рубку и рассказал, что астероид оказался звездолетом, принадлежащим другой цивилизации. Дузл объяснил, что, поскольку мы не знаем намерений чужих и поскольку они не отвечают ни на радио-, ни на световые сигналы, дальнейшую работу будем проводить мы с Эльдаром.

– Погодите, – вмешался министр. – Капитан Дузл, по-моему, не упоминал об этих попытках связи. Они кажутся мне весьма важным обстоятельством.

– Они ведь были безрезультатными, – сказал Эо.

– Да, – согласился министр. – Но вспомните, что говорил нам Гран. О видах излучения, вредных для этих существ. Вдруг капитан Дузл пытался сигнализировать одним из этих вредных излучений? По-моему, это вполне объясняет их дальнейшее агрессивное поведение.

– Возможно, – сказал Эо. – Надо будет над этим подумать. Продолжайте, – кивнул он Марио. – Рассказал ли вам капитан Дузл, каков объект, к которому вы должны приблизиться?

– Да, – кивнул Марио. – Он даже показал нам его.

– И какое впечатление он на вас произвел? Не возникло ли у вас хотя бы минутного подозрения, что это не чужой звездолет, а что-то другое?

Некоторое время Марио размышлял.

– Нет, – сказал он наконец. – У нас не возникло и тени сомнения. Это был, бесспорно, искусственный объект. Идеальный шар, абсолютно круглый, без выступа. Природа бессильна создать такое. Если вы встречаете в пространстве шар, значит, это что-то искусственное. Потом, он покоился относительно туманности, как и наш звездолет. Естественные тела всегда куда-нибудь движутся. Вдобавок он довольно необычно светился.

– Так, – сказал Эо. – Насколько я знаю, это все.

– Нет, – произнес Марио. – Аргументы, которые я привел, важны, но они для ума, не для чувства. В действительности размышлять было не нужно. Этот предмет…

Марио замолчал.

– Ну? – сказал Эо.

– В нем чувствовалось что-то разумное. Не знаю, как это объяснить, но это так.

– Можете не объяснять, – сказал Эо, – это понятно. Что было потом?