Михаил Пухов - Случайная последовательность

Ковальский покончил с едой, облизал пальцы и вытер руки о комбинезон.

– У нас прекрасная одежда, – произнес он. – В воде не тонет, не горит в огне. А сейчас в ней почти жарко.

Греков тоже с наслаждением прислушивался, как по всему телу разливается такое желанное тепло. Это заработали автоматические обогреватели костюма.

– Я прожил в этом комбинезоне всю свою жизнь, – признался он. – Я никогда не задумывался, что может быть иначе.

– А я еще помню обычную одежду, – сказал Ковальский. – Но перейдем к делу. Что вам известно о планете, на которой мы оказались? Ведь на нее тоже еще не ступала нога человека.

– Разумеется, – подтвердил Греков. – Однако мы знаем о ней кое-что. Немного, но достаточно, чтобы утверждать, что задерживаться нам здесь необязательно.

– Вам рассказали это роботы?

– Да.

– С недавних пор полученная таким образом информация не кажется мне абсолютно достоверной, – сказал Ковальский.

– На Альвионе было исключение, – миролюбиво проговорил Греков. – Но почему бы действительно не познакомиться с планетой?

– А где она находится? – спросил Ковальский. – На Млечном Пути?

Греков пожал плечами.

– Не знаю. Снимки звездного неба отсюда еще не анализировались. Во всяком случае, о результатах анализа мне ничего не известно.

– То есть не исключено, что мы сейчас в другой Галактике?

– Да.

– А ведь это вы втащили меня в Туннель, – сообщил Ковальский.

Греков не среагировал на выпад. Задерживаться здесь нам не следует, думал он. Жить на Лигурии нельзя. Туннель может либо вернуть нас на Альвион, либо переправить на следующую планету цепочки, никаких сведений о которой мы не имеем. Но у нас здесь есть еще одно дело. Я о нем чуть не забыл, хотя это пришло мне в голову еще на Альвионе.

Греков огляделся. Вокруг них простирался мертвый пейзаж – обширная снежная равнина, усеянная ледяными скалами, унылая и безжизненная. Но у Грекова был острый слух, и он мог бы поклясться, что слышит легкий шорох, неожиданный в снежном безмолвии.

– Будь по-вашему, – сказал он Ковальскому. – Только нужно хорошенько запомнить место. Если потеряем Туннель, для нас все будет кончено.

За их спиной возвышался огромный айсберг, очень старый, пожелтевший от времени. Вход в Туннель на Лигурии выглядел глубоким ледяным гротом. Подозрительное шуршание доносилось из-за выступа айсберга, справа от них.

– Я запомню, – пообещал Ковальский. – Чувство ориентации у меня развито очень хорошо.

– Откуда вы знаете?

– На Земле… – начал Ковальский.

– Здесь не Земля, – прервал его Греков. – Никому не известно, как человек находит нужное направление. Возможно, в этом замешаны гравитационные и магнитные поля. Вы знаете, какое здесь магнитное поле?

– А вы? – спросил Ковальский и, не дожидаясь ответа, добавил: – Значит, придется полагаться на ориентиры. Этот айсберг – единственный на равнине, имеющий желтый цвет.

– Этот айсберг – единственный, который находится рядом с нами, – оказал Греков. – Я не знаю оптических свойств здешней атмосферы. Я не уверен, что издали он не будет выглядеть зеленым. Или голубым.

– Тогда мы сориентируемся по солнцу и звездам.

– Не советую, – сказал Греков. – Из-за тех же неизвестных нам оптических свойств атмосферы. Ориентируясь по солнцу, вы, значит, предполагаете, что пути световых лучей прямолинейны. А вдруг здесь сверхрефракция, как на Венере?

Он замолчал прислушиваясь. Шорох за выступом айсберга стал явственней, различимей.

– Великолепно работают ваши роботы, – сказал Ковальский. – Не будем вспоминать Альвион. Но вы даже не знаете, где расположена Лигурия. Не знаете свойств ее магнитного поля и параметров атмосферы…

– Вы ошибаетесь. Мне известно, что в здешней атмосфере тридцать процентов кислорода.

– Ценные сведения, – сказал Ковальский. – Чтобы их получить, мне достаточно сделать вдох. Ваши роботы тратят на такой вывод не меньше суток.

– Роботы ничего не анализируют. Они только приносят. Пробы воздуха, почвы, образцы флоры и фауны. Некоторые анализы я провожу сам, другие делают в Центре, на Дельте. Но мы отвлеклись. Мы говорили об ориентации.

– И вы почти убедили меня, что положение безвыходно.

– Проще всего ни на минуту не терять из вида вход в Туннель, – предложил Греков.

– Логично, – усмехнулся Ковальский. – Однако все, что мы сможем увидеть, путешествуя таким образом, мы разглядим и отсюда. Не лучше ли сразу вернуться в Туннель?