Михаил Балкаров - Главная последовательность сна бабочки

Какое необычное пробуждение, давно мне столь странных снов не снилось…

— Senmen shimasu! — ударила в уши фраза молодого мужчины, на лающем, явно слоговом, языке. Мозг постепенно приходящий в себя, не только воспринял это как прекрасно понятное указание, — «Мойся!», — но и сходу вычленил содержащееся в построении фразы указание на доминирование и пренебрежительное отношение в мою сторону. А в ответ на вялое удивление внутри и попытку представить как все это должно писаться, в голове появились вот такие вот кракозябры: 洗面します. Да еще и с разбивкой по порядку рисования каждой черточки. Что это? Это kanji (漢字) [иероглифы], местная письменность. Но предаться отвлеченным размышлениям далее не получилось. На грудь внезапно была выплеснута вода, хорошо что не ледяная, но достаточно бодрящая, она потекла вниз, прокладывая путь на живот и далее по ногам. Еще одна порция и еще, видимо от того самого командира. С этим потоком вялость и разбитость стремительно уходили, сменяясь энергией начавшей заполнять тело. Я наконец стал более или менее нормально воспринимать окружающую действительность. Явно ночь и кстати вода теплая лишь по сравнению с воздухом, так что обязательно нужно будет вытереться. Бочка заполненной водой у угла какого то большого строения, из нее меня и поливали очевидно. А вот и черпак видимо использованный ранее, плохо различимый мужчина в какой то несуразной накидке, вложил его ручку в мою ладонь и не утруждаясь дальнейшими комментариями, развернувшись прошел немного вдоль стены и исчез внутри здания, видимо в приоткрытую дверь. Разобрать детали более подробно у меня не получилось, поскольку темнота у стены была особенно густой.

Как оказалось, очень хорошо и удачно, что единственный свидетель происходящего удалился. Поскольку я тут же надолго замер и полагаю с совершенно идиотским видом, прямо как механизм для сцены, причем не современный, динамически воспроизводящий человека, а старинный, кукла из пластика. До меня наконец дошло, что тело явно не мое родное, то есть я попаданец, точнее вселенец, а еще точней подселенец, поскольку знания донора получил, пусть и непонятно пока в каком объеме. Некоторые литературные критики такие пуристы… Впрочем обычно, чем известней критик, тем он тупее и хуже он умеет писать сам… Эту проблему в нашем обществе так и не смогли решить, массе всегда нравятся только дегенераты, объективный закон социологии. Ну ладно, подселенец, вдох, выдох, вдох, выдох, успокоится… Аааа! Я совершенно голый! Причем почему то понял это не осмотрев тело, а исключительно вспомнив ощущения от того как стекала вода. Снова я дернувшись, зависаю в неестественной позе. Ну ладно, голый и голый, вдох, выдох, успокоится… Моются голыми, это обычно совершенно нормально. Моя одежда внутри склада, — подсказывает всплывающая старая память тела в ответ на риторический в общем то вопрос заданный про себя. Только ее порвали, — сразу всплеск ненависти из глубин все той же памяти. Вдох, выдох, успокоится… С чего такая реакция то? Одежда дорогая что ли? Да, одежда дорогая, новая yukata (浴衣) [длинный халат] стоит пару иен, придется несколько месяцев работать, чтобы скопить. Yukata это такой халат, запахивающийся и завязываемый поясом obi (帯), в женской версии довольно широким. Но все равно реакция памяти прежнего тела не нормальная. Что, нормальная? Аааа!

Потеряв равновесие я приваливаюсь к стене, совершенно не обращая внимание на то, что она сложена из плохо обработанных шершавых бревен и голой коже крайне некомфортно. Какой там контроль дыхания, хорошо что вообще не забыл как дышать. Впрочем возможная альтернатива, — носится с дикими криками или с такими же криками бится в припадке. В этот состоянии совершенно не воспринимается ход событий. Когда через неизвестный промежуток времени натуральный столбняк отходит, наконец таки наступает кристально ясное понимание, сопровождающееся почему то ощущением морозной свежести.