Сергей Гуреев - Последний бог

Мобильный телефон начальника отдела перехвата разразился прерывистой трелью. Сигнал означал крайнюю степень важности вызова. Но трубка лежала в контейнере спецфургона наблюдения. Бронированный монстр, оснащенный массой причудливой аппаратуры, принадлежал Седьмому Управлению при Министерстве обороны. Но снаружи он вполне мог сойти за разбитую транспортную «Газель».

В микроавтобусе, припаркованном в лесу, на краю городской свалки, находился только дежурный наблюдатель из аналитической группы. А майор Чугунов уже третьи сутки успешно скрывался от «перехватчиков» в недрах самой большой помойки Подмосковья.

Там же ползали и его подчиненные в изолирующих костюмах. Никто из них не имел права хоть на секунду снять дыхательную маску. Чтобы не попасть под поражающее действие уникального оружия «чужого». Для выявления нарушений инструкции начальник отдела имел прибор, соединенный с разъемами каждой маски. И сразу нажимал на соответствующую кнопку. Б коммуникаторе бойца тут же появлялся противный свист, свидетельствующий о выбывании из строя.

Охота шла без видимых успехов. «Чужого» найти не удавалось. Но и ему не давали шансов засечь употребление кислорода «перехватчиками». Дежурный наблюдатель следил за перемещениями группы с помощью уникальной аппаратуры. На схеме городской свалки, выведенной на монитор компьютера, уже синели изрядные пятна. Они означали обследованную за последние двое суток территорию. В принципе, неохваченной поиском оставалась лишь северо-восточная окраина. То есть, операция неуклонно развивалась по утвержденному плану. Несмотря на то, что в задачу «перехватчиков» входила также маскировка от многочисленных местных бомжей.

Спецсигнал мобильного телефона надрывался долго и настойчиво. Но группа перемещалась в новый сектор поиска. А дежурный наблюдатель корректировал действия снайперских двоек. Поэтому в наушниках у него непрерывно звучали переговоры бойцов и начальственный рык руководителя операции. Наконец в сеансе связи возникла небольшая пауза. И сквозь наушники пробился посторонний звук. Еще некоторое время понадобилось на то, чтобы определить его источник. Наблюдатель оторвался от монитора и нащупал в контейнере для хранения средств связи надрывающийся мобильник.

– Дежурный группы наблюдения на связи, – произнес он в трубку.

На что из динамика спецаппаратуры тут же раздался гневный вопль:

– На какой связи?! На какой, драть в ухо твою бабушку, связи?!! Ты почему не отвечаешь?!

Бас заместителя начальника Седьмого Управления не узнать было невозможно. К тому же, как бывший флотский офицер, зам частенько выражался, используя причудливые морские обороты. Наблюдатель робко заикнулся:

– Так мы же на перехвате…

– На каком, болт раскуелданный, перехвате?!! – не дослушал его заместитель. – У нас – тревога! По плану «Вторжение»! Понимаешь ты это, якорь тебе в жопу?! А вы там всей толпой ушли со связи… Короче! Давай мне Чугунова.

Наблюдатель отнял трубку от уха и опасливо покосился на вопящий мобильник. Словно оттуда мог лично вылезти взбешенный заместитель начальника Седьмого Управления. Но шансов отмолчаться все равно не было. Пришлось отвечать:

– У нас все на перехвате. Связи с майором Чугуновым нет. Наши как раз его сейчас… перехватывают.

Густой бас яростно взревел:

– Так перехватывайте! Чтобы майор был в штабе НЕ-МЕД-ЛЕН-НО!!! Ты меня понял?!

– Так точно, товарищ полковник! – немного растерянно буркнул наблюдатель.

В трубке коротко пикнул сигнал отбоя…

Отходы жизнедеятельности столицы воняли. А в некоторых местах еще и горели. По свалке перекатывались густые облака тяжелого смрада вперемешку с дымом. Среди огромных помойных отвалов сновали грузовики, постоянно увеличивая их высоту. По свежим отбросам деловито сновали местные обитатели жуткого вида. Они целеустремленно откапывали какие-то неведомые нормальным людям материальные ценности. А над жутковатым пейзажем парили грязно-белые чайки. На фоне мусорных куч они совсем не напоминали души погибших моряков. Скорее уж – захлебнувшихся в дерьме ассенизаторов.

На северо-восточной окраине почти бескрайней помойки царил относительный покой. Тут концентрировались в основном промышленные отходы. Все, представлявшее хоть какой-нибудь интерес, уже давно было отыскано-сдано-перепродано. Оставались лишь горы битого стекла, обрывки полиэтилена да россыпи гнилого тряпья.