Пол Макоули - Заново рожденные

– Как глупо! Хранителей давно нет в живых. Они известны нам только по образу, навеки запечатленному на горизонте событий, тогда как сами исчезли в незапамятные времена…

– Это еще не все, — не унимался Дрин. — Говорят, она принудила аватара признать гибель Хранителей. Теперь она сама считается аватарой чего-то еще более могущественного, чем Хранители, хотя из ее проповеди это не следует. Она уверяет, что Вселенная — это то, что вокруг нас, а судьба каждого зависит от его воли. Я прихожу в отчаяние от того, с какой легкостью люди поверили подобным бредням!

Нарьяну стало зябко в тени.

– Она намекала мне, что узнала все это очень далеко, за пределами родной галактики.

– Скоро корабль будет здесь, — заключил Дрин. — Может быть, ее спутники сумеют с ней справиться.

В гибельную для города ночь Нарьян оказывается не по своей воле перед дворцом из розового песчаника. Над башнями дворца парит резиденция Дрина — черное облако, загораживающее красное недреманное Око Хранителей. Из высоких окон дворца уже валит белый дым, подбирающийся к недосягаемой пока что резиденции, в недрах здания бушует пламя. Но вот среди башен дворца — Нарьян и не знал, что дворец ощетинился таким количеством башен! — в небо взмывает какой-то предмет, врезающийся в резиденцию и откалывающий от нее большой фрагмент.

Толпа приветствует попадание, хватает Нарьяна за руки, тащит вверх по широким ступеням, в высокие ворота, во внутренний двор. Двор завален мебелью и коврами, выброшенными из несчетных окон, но Нарьяна ведут по расчищенной тропинке, ставят на узкую винтовую лесенку. Он долго карабкается вверх, ощущая толчки в спину, и, наконец, вываливается на крышу дворца.

Не меньше пяти сотен последователей Ангелицы усеивают шпили, сломанные верхушки деревьев, вывороченные куски дымоходов и карнизов. На многих нет никакой одежды, но головы у всех повязаны лентами с надписью на лбу. Повсюду дымятся и плюются искрами факелы. В самом центре толпы виден главный дворцовый трон: сидя на нем, Дрин открывал шествия и маскарады, приветствовал жрецов, торговцев, лицедеев. Сейчас трон озарен пылающими механизмами. На нем изящно восседает пленительная и устрашающая женщина, имя которой — Ангелица.

Нарьяна проводят сквозь расступающуюся толпу и ставят перед троном. Женщина манит его к себе, ее уста растянуты в торжествующей и одновременно испуганной улыбке. Нарьян чувствует, как его ужас смешивается с ее страхом.

– Как мне поступить с твоим городом теперь, когда я отняла его у тебя? — спрашивает она.

– Ты не закончила свой рассказ. — Все, что он собирался сказать, вылетело у него из головы, стоило им встретиться глазами. Он разоружен ее грубой, плохо сдерживаемой энергией, чувствует себя слабым, никчемным стариком, его тело отягощено годами, потерями, жиром. — Я бы хотел выслушать его до конца, — говорит он тихо и осторожно.

Он сомневается, что ей самой известен конец истории. Возможно, ее необузданная радость вызвана не торжеством, а ощущением неминуемой гибели. Может быть, она всерьез верит в пустоту и торопится в нее провалиться…

– Ты услышишь его от моих людей. Дрин прячется наверху, но ему осталось недолго.

Она указывает пальцем вверх. Нарьян видит летающую платформу, содрогающуюся, как живая, в попытках сориентироваться в гравитационном поле и превратиться в ракету, способную достичь резиденции. Края резиденции обколоты, словно ее трепали зубами, к ней на глазах тянутся быстрорастущие деревья, беспрерывно поливаемые восставшими.

– Я придумала, как преодолеть антигравитационную защиту платформ, — хвастается Ангелица. — Они реагируют на поле, генерирующее гравитацию для этого искусственного мира. Запас инерции поля сообщает им высокую кинетическую энергию, поэтому они становятся высокоэффективными ракетами. Мы разнесем эту летающую крепость на куски или доберемся до нее по быстрорастущим деревьям и возьмем остатки штурмом. Впрочем, я ожидаю, что крепость скоро сдастся сама.

– Дрин не правит этим городом, — напоминает Нарьян и мысленно добавляет: «И ты тоже». Говорить это вслух он считает небезопасным.

– Да, он перестал быть правителем, — соглашается женщина. Нарьян осмеливается подойти ближе, чтобы спросить:

– Что ты там узнала, что тебя так возмутило? Ангелииа снисходительно усмехается.

– Вы либо забыли, либо никогда не знали, что ярость — это и двигатель эволюции, и ее конечная цель. — Она берет у восторженного последователя кубок с вином, выпивает его до дна и отбрасывает в сторону. Она излучает энергию, которая уже не принадлежит ей. — Мы очень долго пребывали в пути. Но не были мертвыми, даже не спали. Мы были всего лишь потенциалом. Корабль мчался так быстро, что наматывал на себя время, но и в его замедленном исчислении полет занял не одно тысячелетие. В конце этого нескончаемого пути мы не проснулись, а родились. Вернее, родились другие, похожие на нас, хотя у меня остались воспоминания, словно я пережила все это сама. Тогда они и поняли, что Вселенная создана не для удобства людей. Они оказались в уничтоженной, мертвой галактике.