Джеймс Баллард - Конец

Холлидей в своем отеле в Айдл-Энде провел бессчетные часы среди собранных им книг и журналов, где рассказывалось о городах старой Земли. Да и Грейнджер часто описывал ему свою юность, когда океаны опустели еще только наполовину и он работал морским биологом моря в университете Майами; берега Флориды тогда, непрерывно удлиняясь, превращались для него в лабораторию, о которой до этого он даже не мог и мечтать.

— Моря — наша коллективная память, — часто говорил он Холлидею. — Осушая их, мы стирали прошлое каждого из нас и в еще большей мере — наше понимание того, кто мы такие. Это еще один аргумент в пользу вашего отлета. Без моря жизнь оказывается невыносимой. Мы становимся всего лишь жалкими тенями воспоминаний; слепые и бездомные, мечутся они в пустом черепе Земли.

До озера они доехали за полчаса, пробравшись кое-как через болотистые берега. Кругом в ночном полумраке были видны серые соляные дюны; трещины, змеившиеся в лощинах между дюн, расщепляли солевые пласты, делили их на четкие шестигранники. Поверхность воды скрывало густое облако пара. Они остановили джип на низком мысе и, задрав головы, стали оглядывать огромную тарелку — корпус космической платформы. Платформа была большая, почти в триста ярдов диаметром; сейчас она лежала, перевернувшись, на мелководье, обшивка ее обгорела и была вся во вмятинах, огромные дыры зияли теперь там, где прежде были реакторы, выбитые ударом из гнезд и взорвавшиеся уже на другой стороне озера. В четверти мили от себя Грейнджер и Холлидей с трудом разглядели сквозь дымку пара гроздь роторов; концы их осей смотрели в небо.

Продвигаясь по берегу (озеро было от них по правую руку), с трудом разбирая одну за другой буквы, приклепанные к опоясывающему ободу, они подошли к платформе. Гигантский корабль пропахал цепочку водоемов у южного конца озера огромными бороздами, и Грейнджер, бродя в теплой воде, вылавливал живность. То там, то здесь попадались карликовые анемоны и морские звезды, изуродованные и скрученные раковыми опухолями. К его резиновым сапогам липли тонкие, как паутина, водоросли; их утолщения в тусклом свете сверкали, как драгоценные камни. Холлидей и Грейнджер задержались у одного из самых больших водоемов, круглого бассейна диаметром футов в триста; сейчас он медленно пустел — вода уходила через прорезавшую берег глубокую свежую борозду. Грейнджер осторожно двинулся вниз по склону, подхватывая образцы и засовывая их в пробирки на штативе; Холлидей стоял, задрав голову, на узком перешейке между водоемом и озером и смотрел на край космической платформы, нависающий над ним во мраке, как корабельная корма.

Он разглядывал разбитый люк одного из куполов для экипажа, когда вдруг увидел, как на обращенной вниз поверхности что-то мелькнуло. Какое-то мгновенье он думал, что это, возможно, пассажир, которому удалось спастись, но потом понял, что просто отразился в алюминизированном металле всплеск в водоеме у него за спиной.

Он обернулся и увидел, что Грейнджер по колено в воде, стоявший в десяти футах от него, пристально в нее вглядывается.

— Вы что-нибудь бросили? — спросил Грейнджер.

Холлидей покачал головой:

— Нет.

Не думая, что говорит, он добавил:

— Наверно, это рыба прыгнула.

— Что-что? Рыба? На всей планете не осталось ни одной. Весь этот зоологический класс вымер еще десять лет назад. Да, странно.

И тут рыба снова подпрыгнула.

Несколько мгновений, стоя неподвижно в полумраке, они смотрели, как ее тонкое серебристое тело выскакивает из тепловатой мелкой воды и, описывая короткие блестящие дуги, мечется по водоему.

— Морская собака, — пробормотал Грейнджер. — Из семейства акул. Высокая способность к адаптации — ну, да это, впрочем, и так достаточно очевидно. Черт побери, вполне возможно, что это последняя рыба на Земле.

Холлидей спустился вниз, глубоко увязая в глине.

— А вода разве не слишком соленая?

Грейнджер нагнулся и, зачерпнув ладонью, с опаской попробовал ее на вкус.

— Соленая, но не чрезмерно.

Он оглянулся через плечо на озеро.

— Возможно, вода, постоянно испаряясь с поверхности озера, потом конденсируется здесь. Своеобразная перегонная установка — каприз природы.

Он шлепнул Холлидея по плечу:

— Довольно интересно, Холлидей!

Морская собака ошалело прыгала к ним, извиваясь всем своим двухфутовым телом в воздухе. Из-под воды выступали все новые и новые глинистые отмели; только в середине водоема воды было больше чем на фут.