Иван Беляев - Галобионты

«Это будто злой рок, – с болезненной тоской думал Антон Николаевич, – она никогда не будет мне принадлежать, ни настоящая, ни та, которую я создал собственными руками!»

Он шел к ним только с одним намерением: расставить все по своим местам. Если будет нужно, он уничтожит Алекса. Пусть в этом случае он останется без отличного помощника, лучше верная бездарность, чем непокорный гений. К тому же, Геракла никак нельзя было назвать бездарностью. Степанов уверял себя, что галобионт четвертой серии во многих отношениях не не только не уступает, но, напротив, превосходит представителей пятой серии. Геракл не так одухотворен, но помощнику, исполнителю это не нужно. Он достаточно умен и образован, чтобы найти выход практически из любой ситуации. Высокая духовная организация будет только мешать существу, основная задача которого состоит в исполнении кровавых заказов сильных мира сего. А еще Степанова согревала надежда, что он сумеет зомбировать Алекса. Для этого нужно будет только суметь перехитрить его.

– Ну как вы тут? – участливо спросил Антон Николаевич, входя в камеру.

Алекс, вскочивший на ноги, заслышав звук отпираемого замка, стоял посредине. Любовь все еще лежала в барокамере.

– Как она? – Степанов издали кивнул на девушку, не решаясь приближаться к ней, чтобы не выдать своих чувств. Ему необходимо было держать себя в руках.

– Уже лучше, – ответил Алекс, – но главное, что ее угнетает, – это страх. Избавьте ее от этого страха и все будет хорошо.

– Для этого я и пришел, мой друг, – ответил Степанов, заставив себя улыбаться галобионту, которого он успел уже возненавидеть всей душой.

– Вы без Геракла? – спросил Алекс, поглядывая на дверь, которую Степанов запер за собой.

– Да, я отослал его, чтобы он не мешал нашему с тобой общению. Как я понял, у вас с ним возникли какие-то разногласия. Я хочу выяснить в чем они заключаются и попробовать разобраться. Ты производишь впечатление умного и рассудительного мужчины. Надеюсь, что я не ошибаюсь.

– Я хотел бы думать о вас также, – ответил Алекс.

– Давай присядем, – профессор указал на кушетку и стул, стоящий рядом с ней, – в ногах правды нет.

Степанов первым уселся на стул, предоставив Алексу устроиться на кушетке.

– Ну-с, – заговорил Антон Николаевич, все с тем же участливым видом, – рассказывай, друг мой, что у вас произошло?

– Я хотел бы начать с другого. Отношения с Гераклом меня волнуют меньше всего.

– Вот как? – Степанов поднял брови. – Это меня огорчает.

Я надеялся, что вы с ним станете хорошими приятелями. Я создавал вас для того, чтобы вы верно служили мне. Значит, вы в какой-то степени братья.

– Он мне не брат, – ответил Алекс и тень набежала на его лицо. – Он ненавидит меня и, кажется, я испытываю к нему то же самое.

– Вот я и хочу понять, в чем у вас с ним дело.

– Я хочу понять другое, профессор, – сказал Алекс с решительным видом, – и я здесь из-за этого.

– Хорошо, мой друг, – Степанов с готовностью обратил к Алексу лицо, на котором застыло выражение доброжелательности, – я готов выслушать тебя и помочь тебе по мере моих возможностей.

Алекса ни в малейшей степени не обманул этот доверительный благожелательный тон. Он не верил профессору, чувствуя, что тот боится его и только и ждет случая, чтобы расправиться с ним.

– Прежде всего, – заговорил Алекс, мельком взглянув на лежащую в барокамере Любовь, – я хочу знать, кто мы.

– Кто вы? – переспросил Антон Николаевич, – кого ты имеешь в виду, мой друг?

– Себя и ее и этого вашего Геракла, – ответил Алекс, – он, как я понял, сродни нам по образу мыслей.

Степанов с задумчивым видом выдержал долгую паузу. Затем, глубоко вздохнув, начал говорить:

– Вы галобионты, мой друг.

– И с чем это едят? – с усмешкой осведомился Алекс.

– Действительно, я так привык к этому названию, и не учел, что оно не раскрывает истинного смысла. Вы представляете собой существа-амфибии. Обладая всеми качествами людей вы в то же время имеете свойства морских рыб. К примеру, в вашем с Любовью хромосомном наборе наличествуют гены дельфинов, быстроплавающих рыб, акулы. Если хочешь, я могу объяснить тебе все это подробно, когда у нас будет достаточно времени для этого. Ты согласен?

– Я хочу понять, – проговорил Алекс, потрясенный услышанным, – как вы смогли этого добиться?

– Понимаю, что это с трудом укладывается в традиционном сознании. – В голосе Степанова слышались нотки самодовольства, как бывало с ним всегда, когда он начинал говорить о своих достижениях. – Это удивляет не только тебя. Весь мир был бы потрясен, узнав, что где-то в морях и океанах плавают мои галобионты. Я ваш единственный создатель. Вы мои чада.