Иван Беляев - Фригорист

Воспользовавшись экстатичностью Стрелкова, Кушнарь вновь потянулся к секретной кнопке. Но Сергей был начеку.

– Положь руки на стол, я кому сказал! – заорал он, – жить надоело?

– Это тебе жить надоело, – поморщился Кушнарь.

В этот момент раздался телефонный звонок.

– Да, Илья Александрович, да… – говорил Кушнарь в трубку, – что-о? Когда? Понял… – со вздохом добавил он и положил трубку на аппарат. – Должен вас огорчить, Стрелков, Спирягин мертв.

– Как так мертв? – вскричал Сергей. – Вы врете!

– Да нет же, – с легким раздражением возразил Кушнарь, – видите, все так складывается, чтобы вы приняли и смирились со своим новым качеством.

– И стал работать на вас, – передразнил полковника Стрелков.

Илья Александрович сообщил Кушнарю не только о смерти Спирягина, но и о дорожно-транспортной аварии, жертвой которой стал Мячиков. У машины, на которой Петр Сидорович заехал на конспиративную квартиру, почему-то отказали тормоза. Кушнарь испытал радостное чувство удовлетворения, но будучи человеком не злобным и относительно порядочным, тут же устыдился этого своего чувства и постарался смыть его следы, переходя к конкретным действиям. Он отважился в душе на оригинальное и милосердное решение проблемы, тем более, что Мячиков навредить теперь ему не мог.

– Что ж, – более оживленно сказал Кушнарь, – не хотите, как хотите. Вы должны просто дать себе отчет, что это навсегда. Вы останетесь невидимкой…

– …до гробовой доски?

– Послушайте, – начал снова выказывать признаки нетерпения Кушнарь, – у меня для вас есть два варианта. Либо я должен избавить город от вашего присутствия, либо заставить вас сотрудничать с нами.

– Второе исключено, – гордо заявил Стрелков, – а первое… Как хотите, ловите, ищите, только я вас предупредил: я буду действовать, я такое устрою!

– Я вот о чем подумал, – спокойно сказал Кушнарь – видимо, угрозы Стрелкова на него не действовали, – даже если я вас отпущу с миром, спокойно вам не жить. Город полон слухов, вас будут преследовать до тех пор, пока не поймают. Отпустить я вас не могу…

Кушнарь замолчал, раздумывая о чем-то.

– Я могу уехать, – предложил Стрелков, хотя предложил как-то неуверенно.

– Куда? – вздохнул Кушнарь. – В любом городе вас вычислят, рано или поздно.

– Что же мне тогда делать? – в отчаянии воскликнул Стрелков.

– А что мне делать? У меня есть четкий приказ…

– Но будьте человеком, помогите мне из всей этой каши выбраться! – умоляюще сказал Стрелков.

– Я думаю, – невозмутимо осадил его Кушнарь, – погодите… А что если…

Его лицо озарила некая таинственная мысль. Он не спешил делиться ею со Стрелковым и это нервировало последнего.

– Соображаете, как лучше заманить меня в ловушку? – агрессивно вскричал он.

– Если бы вам были предоставлены гарантии безопасности, вы поехали бы на Север?

– На Север? – удивился Стрелков – такого он не ожидал. – На какой такой Север?

– В Якутию?

– Алмазы добывать? – горько пошутил Сергей.

– Вы еще способны иронизировать, значит, не все потеряно, – миролюбиво улыбнулся Кушнарь, – нет, не алмазы добывать, а жить, скажем, в экзотических условиях.

– Что это значит? – насторожился Сергей.

– Это значит жить там, где вас никто не найдет, – размыто сформулировал Кушнарь, – есть у меня один агент, шаман…

– Да вы в своем уме?

– Слушайте, мне неприятности не нужны! – повысил неожиданно голос Кушнарь, которого раздражало упрямство Стрелкова, – вы не в том положении, чтобы канючить!

– Да пошел ты! – огрызнулся Стрелков.

– Стойте, – Кушнарь увидел, как пистолет поднялся в воздухе – значит, Стрелков встал со стула, – это отличный вариант. Вас никто не будет беспокоить, можете и жену взять.

– Не жена она мне больше, – резко заявил Стрелков, – она меня предала, нехай теперь сама о себе заботится.

– Так вы поедите? В покое, повторяю, здесь вас не оставят, – решительно произнес Кушнарь.

Стрелков задумался. Он снова сел и положил «ПМ» на стол. Он устал, в перспективе – блуждания, погони, прятки, безнадежная жизнь. Словно он беглый каторжник! От сознания несправедливости защемило сердце. Но и то, что предлагал этот благообразный с виду начальник он принять не мог, жизнь в какой-то там Якутии не укладывалась у него в голове.

«А почему бы нет?» – подумал он минуту спустя, – люди его раздражают, он их терпеть не может, он не вынесет пребывания в их удушливой гущине, он измотан… И это еще только цветики! На жену ему начхать. Пусть слезы льет, пусть волосы рвет… Да не будет она плакать, с первым встречным утешится. А что, если действительно, махнуть на все рукой и уехать в Якутию?