Василий Бережной - Космический Гольфстрим

- К сожалению, имеем, - заметил Нескуба.

- Мы будем продолжать...

- Это ваша обязанность, Лойо Майо! - на этот раз твердо сказал капитан и подумал: "Вот у кого надо учиться выдержке!"

Уже который раз пытался Алк измерить диаметр цветка, но увядший лепесток никак не. удавалось расправить на решетке. "Проклятое тяготение, - думал он, - это оно исказило такой великолепный экземпляр! Когда-то, в двадцатом веке, рос на Суматре гигантский цветок, который назвали в честь ученого, нашедшего его в джунглях, - Рафлесия Арнольди. Диаметр его достиг метра, и это считалось чудом. А здесь... - Алк снова окинул печальным взглядом увядшие лепестки. - Здесь не менее пяти метров! Новый вид можно было бы назвать Космической Алкой. Можно было бы... На глазах гибнет, и ничего не поделаешь. В невесомости он рос корнями вверх, теперь же его биологический хронометр окончательно вышел из строя, и такой великолепный цветок увял... А все это Нескуба... Из-за него попал "Викинг" в такое критическое положение. Критическое? Если бы... Катастрофическое!"

Тяжело вздохнув, Алк оставил в покое цветок, проверил, как работает генератор электронно-ионного поля, потом сел на прикованный к полу металлический стул и начал обдумывать события последних дней. Но сосредоточиться было почему-то трудно, перед глазами лежал распластанный цветок, и мысли вертелись вокруг него. Да это же уникум! Как он ждал его цветения! И вот - на тебе! Нескуба во всем виноват, Нескуба. И что там цветок, даже такой чудесный, - вся оранжерея погибнет, со всей своей богатой флорой, страшного тяготения не выдержат люди, и "Викинг" из базиса жизни превратится в холодный гроб... И кто знает, сколько лет или десятилетий будет падать этот гроб в черную дыру, пока не разлетится вдребезги, не распадется на атомы... Как же все это трагично и как бессмысленно! Алк сжал кулаки, оглядываясь вокруг, как загнанный зверь. Сознание безысходности и бессилия бесило его. Неужели так вот и погибнуть - покорно, безмолвно! Неужели ничего нельзя придумать? А ведь как хорошо все начиналось... Экипаж сплоченный, работали все с энтузиазмом, никто не жалел сил и энергии для достижения цели. И все, решительно все пойдет прахом, не будет ни "Викинга", ни его самого, Алка, ни... Эолы... Какой абсурд, какая глупость! Алк пытался представить себе, как это не будет его, их всех,- и не мог. Он видел только черную, бесконечную, бездонную пустоту, но в ней присутствовала его жизнь, его мысль, его "я" - в виде некоей вечной и вездесущей субстанции.

Будучи глубоко убежден, что все, без исключений, явления обусловлены определенными причинами, Алк предался рассуждениям о причинах катастрофического положения экспедиции. Длинная цепь причин и следствий, которые он перебирал множество раз, приводила все к одному и тому же выводу: Нескуба, капитан Нескуба, опытнейший, высококвалифицированный космонавт, в решительный момент оступился и допустил преступную, да, именно преступную халатность. Сам ведь признал, что во время вахты заснул, сидя за пультом. Прозевал, проморгал... Такая вот прозаическая, будничная причина: задремал человек, и вот результат - "Викинг" попал в гравитационный капкан. Что его подвело? Переутомление? Недомогание? Самоуспокоенность? Что бы там ни было, это не имеет уже ни малейшего значения. Ведь то, что случилось, необратимо. И капитан должен за нерадивое исполнение своих обязанностей ответить. Это ведь он предложил дополнение к "Инструкции". Хотя Алк тогда возражал против этого дополнения, но сейчас... Если экипаж признает капитана виновным, то... В пассажиры!

"В пассажиры..." - повторил Алк и, вспомнив Эолу, насупился. Не исключено, что уже заметили: он симпатизирует жене капитана, возможно, и Нескуба догадывается. Что же получается? Личные счеты? Алк поморщился: неприятно даже думать, что товарищи могут расценить его нападки на капитана именно в этом аспекте. Но разве можно молчать? Нетнет, его моральное сознание, его нравственность возмутится... Его долг, да и не только его, долг каждого честного человека... Да, безусловно, но все это легко только на словах. А на деле... Попробуй выступи, брось камень в своего товарища... Эола... А что, если поговорить с ней? Кстати, и повод есть: обратиться к ней за помощью - с просьбой снять на кинопленку вот это ботаническое чудо...

Алк поднялся и, покачиваясь на непослушных ногах, пошел между решетчатыми перегородками к видеофону. Повертев диск, вперил взгляд в серый экран, где вот-вот должно было появиться лицо Эолы. Оно выплывало постепенно, словно ткалось из тумана, вырисовывалось все четче и выразительнее. Сперва появились глаза, затем и лоб, и щеки, и растрепанные золотистые волосы. "И надо же родиться такой красивой!" - подумал Алк. И, как всегда, не мог придумать ничего лучшего, чем сравнение Эолы с цветком.