Михаил Ахманов - Заклинатель джиннов

Прогнозы Джинна были иными, возведенными на почве реальности.

Он не отбрасывал ничего и ничего не выбирал, он мог учесть не миллионы, а миллиарды факторов, тенденций, направлений, мог разобраться в их взаимосвязи, вычленить главное и протянуть цепочку из причин и следствий в завтра. В то недалекое завтра, где Земля была пустынной, без людей, зверей, растений и даже без киборгов… Двадцать первый век был не полуденной прелюдией и не преддверием светлой мечты, а мрачной эпохой заката.

Все напрасно, думал я. Миллиарды канувших в прошлое жизней, муки и радости, подвиги, злодейства, великие деяния, самоотверженность, любовь и героизм… Сражение у Фермопил, походы Цезаря, открытие Америки, полотна Леонардо и Эль Греко, битвы под Ватерлоо и Сталинградом, первый автомобиль и первый аэроплан, теории Луи де Бройля и Эйнштейна, полеты в космос… Все зря! Зря я повстречал Захру, зря убили Алика… И зря я убил Салудо…

Напиться, что ли, с горя?

Я позвонил Сашке. Не с помощью Джинна, а самым обычным способом.

– Рем Квадрига, доктор гонорис кауза?

– Гонорис, – подтвердил он. – Очень даже гонорис, в силу заслуг перед историей и успехов в языкознании. Я, Серый, у инков моих такое откопал, такое вычитал! Ты не поверишь, но они…

– Давай ко мне. Обсудим, а заодно напьемся, – предложил я. – Панихиду справим.

Кажется, Сашка растерялся.

– Это какую панихиду? Не по тем ли гадам, что Алика… – Он перевел дух и яростно зашептал в трубку: – Ты что, Серега? Ты их достал и пришил? Ты где сейчас? Ты сам-то в порядке?

– В полном. Сижу дома, двери заперты, рюмки вымыты, кошка спит. Ну так придешь? Напьемся?

– Чувствую, что-то произошло и это что-то – невеселое, – задумчиво сказал Бянус. – Интеллигенты вроде тебя только с горя пьют… с ба-альшого горя! Ну Алика мы оплакали… Кого теперь?

– Инков твоих, Месоамерику, Древний мир и Средние века. Еще Новое время, все человечество и нас с тобой. Наших родителей, девушек и жен, которых еще нет, и наших будущих потомков. Тут, Саш, такое дело… не знаю, как и сказать… В общем, конец света близится.

Бянус вздохнул с явным облегчением.

– А я уж испугался! Я уж сперва подумал, что ты лежишь прикован к батарее и надо суетиться с выкупом! А раз не надо, подождем до завтрашнего дня. Лучше до послезавтрашнего… У тебя тут конец света, а у меня родители в Москву смотались. Ну я…

– …предаешься излишествам. Кто там с тобой? Верочка, Галочка или Милочка?

Видимо, он отставил трубку – голос сделался тише, но звучал вполне отчетливо:

– Анюта, я сейчас!… Друг, понимаешь, звонит… горе у друга – штопор есть, а нет бутылки… нуждается в срочном утешении… – Бянус засопел мне прямо в ухо: – Послезавтра приду. Обязательно! А что до света и его конца, так ты не очень-то переживай. Это в тебе меланхолия бродит и комплексы кипят, терзая душу. Очень она у тебя чувствительная… А знаешь почему?

– Хмм?

– Потому, что ты слишком любишь маринованные миноги и справедливость.

Ти-ти-ти… Прерывистый гудок отбоя…

Я улыбнулся и повесил трубку. После разговора с Сашкой меня не тянуло уже напиваться или кого-то оплакивать, ни инков, ни предков моих, ни потомков, ни все остальное человечество. Оно, человечество, было понятием абстрактным, а друг мой Бянус был конкретен, как филенка от входной двери. И мне не хотелось, чтоб его выбили навсегда – его и прочих дорогих и близких, рассеянных по свету, которому придет конец. Не мог я с этим примириться! И что-то говорило мне, что жить я с этим грузом не смогу. Не знаю, как там с чувствительной душой или с миногами в маринаде, но справедливость я уважал. А тут – какая справедливость?!

Сотни тысяч лет, чтоб спину выпрямить и шерсть стряхнуть, чтобы придумать то и это, определить, что есть добро и зло, и возмечтать о радостном и светлом… И всему – конец?

Я замотал головой, гоня видения Апокалипсиса. Как там у Джинна? Возобладают центробежные процессы, цивилизация падет, среда обитания будет разрушена, возможна гибель всех живых существ… А по какой причине? Подробности, прекрасный сэр, подробности!

С этим не задержалось – Джинн отгрузил их монотонным голосом, сопровождая таблицами, схемами и видами развалин, которые покроют Землю. Три варианта, три судьбы с одним итогом: витальный коллапс, общепланетная катастрофа – и над безжизненными руинами ветер развевает прах… Его соображения сводились к следующему.

Технический прогресс в ближайшие десятилетия будет особенно стремительным в военной сфере и приведет к созданию нового оружия, миниатюрного, высокоточного и интеллектуального: управляемых снарядов с ядерной, химической или биологической начинкой, которые можно метать из базук, взрывчатки невероятной силы – не больше спичечного коробка на разрушение авианосца или огромного здания, крохотных фризерных бомб, способных заморозить все живое в радиусе мили, новых штаммов вирусов с избирательным эффектом, смертельных для определенной расы, народа или возрастной категории. Появятся способы воздействия на генетику, а с ними – возможность распространять редкие фобии и болезни: синдром ускоренного старения, бесплодие, фотоаллергию, порфирию, агорафобию [65]. Все эти новые средства будут не только компактными, но и довольно простыми в части производства, а значит, не поддающимися контролю. Уже не оружие для битв на суше, в воздухе и море, а идеальный арсенал для терроризма и диверсий с чудовищными, непредсказуемыми последствиями… Для некоторых государств, а также экстремистов, фанатиков и просто ненормальных он станет мечом отмщения за все обиды, ложные и истинные; ну а затем один из этих актов мести окажется таким успешным, что все проблемы отомрут. Вместе с человечеством.