Алексей Бессонов - Ледяной бастион

– Проиграло? – перебил Роберт. – Но позвольте, ведь человечество выжило, уцелело как вид! Или мы с вами что – привидения?

Корсак помолчал, задумчиво разглядывая свои женственно маленькие ладони, потом заговорил снова, немного печально:

– Весь парадокс в том, что человечество должно было пасть, как пали многие наши предшественники – пасть, так и не достигнув вершин истинного величия. Территориальные битвы погубили великое множество цивилизаций. Лишь немногие, типа глоков или эйзе, смогли перейти на качественно иной этап своего развития. Объективно, человечество должно было исчезнуть, как исчезли наши прежние друзья орти, лидданы и вардийцы. Практически ушли в прошлое россы – сегодня на обожженной планете вновь строят монастыри, и до первого звездолета им еще далеко. Уцелел Корвар, но он и должен был уцелеть… а человечество опровергло все прогнозы и сумело выжить – видимо, перед самой Войной мы все-таки сумели перешагнуть тот барьер, за которым энергия расы становится несокрушимой. – Корсак задумался, вновь плеснул немного виски по бокалам, и продолжил более решительно: – По замыслу наших предков, Ахерон должен был стать своего рода колбой, способной сохранить человека как вид до наступления лучших времен. Нам долго казалось, что они не наступят никогда – пост-имперские миры рухнули в бездну индустриального варварства, при котором социальная мораль откатилась на тысячелетия назад. Но, после того, как ваш неистовый отец, ставший для нас образцом истинно человеческого духа, вдруг совершил невозможное, у Ахерона появилась робкая надежда. Со временем она переросла в уверенность: феноменальный рывок Бифорта, который буквально за считанные годы сумел построить удивительно эффективную социально-экономическую модель, показал, что кровь человека вновь горяча… у нас именно так и говорят.

– Но простите, почему же вы до сих пор находитесь «в тени» человеческой политики? Почему о вас практически никто не знает? В чем причина этой загадочной скрытности?

– Среди нас немало людей, которые настаивают на немедленной реанимации Империи путем объединенния всех человеческих миров под рукой Бифорта. До недавнего времени эта точка зрения доминировала. Сейчас, в той явно кризисной ситуации, которая возникла после ваших излишне решительных действий, мы склоняемся к более либеральному варианту.

– Излишне решительных? – поразился Роберт. – Вы хотите сказать, что я что-то сделал не так?

– Вы сами знаете, что, – усмехнулся Корсак. – Ваша безрассудно мужественная атака привела к тому, что теперь никто не может поручиться за спокойствие горган. Где гарантия, что они не бросятся в атаку с Тротиуса? Их амбиции изрядно подкреплены контактами, наработанными среди населения некоторых человеческих метрополий: похоже на то, что у них есть и союзники, причем довольно могущественные…

Роберт негромко рассмеялся. Ему стало понятно все…

Ни мой папаша, ни они, его тайные покровители – никто, кроме нас с Арой и понятия не имел, какую штуку задумали безносые хитрованы! Боясь Ахерона, они нашли способ ухватить все человеческие миры разом, провернуть операцию с такой скоростью, что спасать и защищать уже было бы некого. Атакуя в лоб, они в любом случае завязли бы на несколько суток, может быть даже, на неделю, давая Ахерону некоторую фору времени на проведение «освободительной» миссии. Как бы они не спешили, но наши флоты, разбросанные по десяткам кое-как укрепленных баз, так или иначе сумели бы задержать их до подхода ахеронских легионов.

Цепочка туманных догадок, так мучавшая его все это время, превратилась в уверенность. Он был прав! «Проникновение с черного хода» было задумано именно для того, чтобы одним ударом нейтрализовать организованное сопротивление человеческих метрополий. Зелье не было платой – оно было способом посадить нужных людей на крючок круговой поруки, связав их страхом куда более понятным и ощутимым, нежели страх разоблачения: единожды войдя в круг «посвященных», человек уже не мог из него вырваться, его неминуемо ждала кара за зелье. Да, они хорошо изучили массовую психологию homo…

– Чему вы смеетесь? – удивился Корсак.

– Выслушайте меня, – попросил Роберт. – Все дело в том, что ушлые негодяи и в самом деле замыслили очень интересную штуку…

Ахеронец слушал его с искренним изумлением. На его чуть смуглом лице отражались досада, недоумение и растерянность. Он не понимал, каким образом двое частных лиц, отягощенные связями и влиянием в преступном мире Бифорта, могли столь стремительно и эффективно разнести по кирпичику целую паутину, облепившую человеческие миры – паутину, об истинных масштабах которой он даже не подозревал! Ему не хотелось верить, но Роберт был убийственно логичен. Корсак ерзал в своем кресле: рассказ бифортского лорда-наследника менял ситуацию, а принимать решение предстояло именно ему, причем, что было хуже всего, немедленно…