Кир Булычев - На полпути с обрыва

– Что на обед? – крикнул ближний, второй ответил неразборчиво.

Ротмистр молчал, лежа на нарах. Профессор все мерил камеру шагами. Кора задумалась – она пыталась заставить себя поверить в то, что здесь происходит что-то настоящее, реальное, что это ей не снится. Но убедить себя трудно, потому что память Коры, как и память Покревского, отказывалась перенестись в настоящее. Оставленный ими мир был слишком близок и куда реальнее этих бараков, этой духоты и уж тем более буйства ротмистра из-за средневековой готской принцессы.

– И все же мне все это не нравится. – Профессор Калнин стоял у стены, запрокинув голову и вперив взгляд в забранную решеткой щель окошка. – Генералы что-то задумали. Гарбуй прав, они что-то задумали. Ты обрати внимание – они не были реально обеспокоены, в какое время попадут люди при возвращении на Землю, – а это для их планов должно быть ключевым моментом. Если они решились на локальное вторжение и похищение военных машин и технологий – это хоть и звучит наивно, но значит, что их план предусматривает обойти эту опасность. Но как?

– Но может быть, это просто ловушка, игра – может, они и не собираются захватывать наш мир, потому что понимают, что могут лишиться своего?

Коре было приятно разговаривать на равных с профессором и чувствовать, что он не старается приспособиться к ней.

– Интересно, – сказал Эдуард Оскарович. – И почему?

– Потому что, – сказал вдруг ротмистр, – им нужна не война, в которой они могут потерпеть поражение, а лихая подготовка к ней. Нужен образ врага. Вы слышали об этом?

– Я понимаю, что вы хотите сказать, ротмистр, – согласился Калнин, – пускай будет такая подготовка к войне, что война нам уже не понадобится. Мы под шумок пересажаем всех смутьянов и заодно скушаем с хреном самого президента.

– А интересно, – спросила Кора, – президент это понимает?

– Мне интереснее, понимает ли Гарбуй. Если понимает он, то сможет убедить президента, – сказал Калнин.

Загремел засов, дверь отворилась – там стоял полковник Рай-Райи.

– Выходите, – приказал он, – обедать пора.

Ротмистр Покревский отвернулся к стене.

– Все выходите, все, – приказал полковник. – Вас, ротмистр, это тоже касается. Но если вы все еще настаиваете на дуэли со мной, я не возражаю. Вот кончу сегодняшние дела, и после ужина сразимся на пляже.

– Вы не шутите? – Покревский вскочил во весь рост.

– Я вообще не умею шутить, – ответил полковник. – Но хотел бы для ясности сообщить вам, что сегодня все утро в моей комнате две женщины, которые вам известны, приводили в порядок мой мундир, почти погубленный вчера, когда я угодил в бетонную ловушку. Это я говорю не для оправдания, а для сведения некоторых нервных господ. Принцесса же слишком черна и грязна, чтобы меня соблазнить, и ни слова не понимает по-русски.

– Врете, – сказал ротмистр.

– А я полагал, что в вашей армии были приняты правила вежливости между офицерами. Так что вы, ротмистр, остаетесь без обеда за грубость старшему по званию.

Покревский сделал было движение к двери – во-первых, он был голоден, во-вторых, понял, что ведет себя не самым лучшим образом. Но гордость заставила его остановиться. Так он и стоял – высокая фигура в синем рваном халате.

Но сердцу полковника не была свойственна жалость.

Когда они поднялись на второй этаж, он сказал:

– Покревский хотел меня убить и мог убить. Он был груб со мной, хотя я его пожалел – что мне стоило пристрелить его? Кто бы меня осудил за это? Разве что вы, профессор?

– И я в том числе, – согласился профессор.

В столовой уже собрались все остальные.

Маленькая кучка людей с Земли, совершенно разных и чужих друг другу.

Журба прогудел:

– Где же вы загуливаете, господа, разрешите вас спросить?

– У тебя, Кора, сзади к платью трава прилипла, – крикнула Нинеля.

Она сделала в халате глубокий вырез и откромсала рукава – получилось платье-ублюдок, но, по крайней мере, оно соответствовало климату и демонстрировало нахальные груди разведчицы.

Кора послушно постаралась отряхнуть платье сзади, раздался хохот Журбы, ему вторила Нинеля. Миша Гофман криво усмехнулся. Принцесса Парра подвинула к себе миску и без помощи ложки быстро пила из нее суп. У принцессы был чудесный аппетит.

Под смех зрителей Кора дошла до стола и уселась на свое место. Медсестры снабдили пришедших мисками с гороховым супом. Полковнику, пожелавшему разделить трапезу с пленниками, вместо миски дали большую фарфоровую тарелку и добавили к гороху кусок грудинки. Ну что же, он здесь хозяин.