Юлий Буркин - Бриллиантовый дождь

– Э-э.. – протянул его загадочный гость, вновь посмотрел на свой браслет, сокрушенно помотал головой, а затем спросил: – Дорогой писатель, где я мог бы?.. Как это по-английски… Вода… Пс-с, пс-с, – он сделал неприличный жест рукой.

– А-а… Пойдемте, я провожу вас, – кивнул Шекспир. – Это за пределами жилища. Но потом мы вернемся сюда, и вы все мне расскажите!

Он проводил гостя в сортир, находившийся во дворе дома парикмахера, у которого драматург снимал комнату. По пути он успел спросить:

– Из каких земель вы прибыли в Британию?

– Россия, – отозвался гость.

– Россия?! – вскричал Шекспир. – Усыпанная снегом степь и белые медведи?! Этот край будоражит мое воображение! Вы должны мне рассказать о нем!

– Вы – великий, – закрывая за собой дверь, сказал гость Шекспиру. Тот, нервно теребя бороденку, остался ждать.

Прошло минут пять… Минут десять… Шекспир приложил ухо к двери сортира. Тишина. Он прижал ухо плотнее… Ничего. Драматург легонько потянул дверь на себя… Она была не заперта и свободно отворилась! Сортир был пуст.

Шекспир перекрестился.

Как Боб и наказывал, экомобиль я отпустил за два квартала до места и оставшийся путь проделал пешком.

– Ну? – спросил я, переступая порог знакомого сарая. – И к чему эта гнилая конспирация?

– Ты зайди, зайди, – потянул меня за рукав Боб, – присядь.

Он выставил вперед руку с дистанционным пультом от старого японского телевизора, дверь за моей спиной поползла на место и со щелчком захлопнулась.

Боб (Борис Олегович Борисов) – наш студийный Кулибин, мастер на все свои золотые руки, может из чего угодно сделать нечто совсем другое. При чем, как правило, из чего-то ненужного и бесполезного нечто нужное и полезное.

– Не подделают? – кивнул я на пульт.

– Ключ-то? Нет, бесполезно, – покачал он лысеющей головой, – нужно частотный код знать, а я его один знаю.

Необходимость такого человека в штате студии много раз подтверждалась практикой. Но какого черта он среди ночи поднял меня с постели и заставил переться в свой сарай-мастерскую?! Лично я понятия не имею.

Присели. Я огляделся. Да-а, как будто бы и не было последних лет пяти… Да какой там пяти! Этот гигантский сарай служил мастерской еще бобовскому отцу, а возможно и деду. Это я в последний раз был тут лет пять назад, а не меняется в нем ничего значительно дольше.

– Короче, – сказал Боб, – я встрял.

– В смысле? – я нервно постучал пальцами по обшарпанному верстаку, возле которого мы уселись. Из-под верстака лениво выступил бобов рыжий кот по имени Рыжий, потерся о ножку и неодобрительно на меня посмотрел.

– В смысле, допрыгался, – пояснил Боб.

– Слушай, хватит тянуть резину. Выкладывай, наконец, что стряслось.

– Значит так, – начал Боб. – Ты никогда не задумывался над тем, что мир вокруг нас можно сравнить с компьютерным монитором, а Бога – с процессором?

Да-а…

– Если ты вытащил меня из постели для того, чтобы познакомить с этим поэтическим образом, достойным воспаленной фантазии Петруччио…

– Подожди, подожди! Это не поэтический образ. Это довольно близкая аналогия. Все причинно-следственные связи – в процессоре, а на мониторе только отображение. Вот я и подумал: хоть этот компьютер и работает в автономном режиме саморазвития, можно ведь, наверное, как-то на него влиять извне?

– На Бога?

– Ну да.

– Молиться можно, – сказал я, чувствуя, что меня все-таки втягивают в идиотскую дискуссию.

– Факт. Хорошо мыслишь. Голосовое воздействие. Только нет никакой гарантии, что все будет, как надо. А мне нужно, чтобы было жесткое влияние. Так что я немного покумекал и сделал приставку.

– К чему?

– К процессору.

– К Богу, что ли?! – то ли я чего-то не понял, то ли у Боба крыша съехала.

– Можно и так сказать… Только ничего толком не вышло. Возможности очень ограничены. Единственное, что получилось, это когда я на мониторе…

– В смысле, в реальном мире?

– Не понял?

– Так ведь у тебя реальный мир – монитор Бога.

– Брось! – махнул рукой Боб. – Забудь. Это я фигурально выразился. Сейчас я про настоящий монитор говорю, про монитор моего компьютера.

– Ну?

– Так вот, можно на мониторе моего компьютера выбрать любую точку пространства и времени, щелкнуть, и ты – там.

Я поднялся:

– Знаешь что, Боб, если тебе захотелось среди ночи кому-то попудрить мозги, выбери, пожалуйста, кого-нибудь другого… – Я шагнул к двери.

– Ну, подожди! Ну, пожалуйста! – вскричал он. Я обернулся и увидел, что он готов расплакаться. Это было так на него не похоже, что я опустился обратно на табуретку.