Екатерина Вильмонт: Раз улика, два улика!

– Вино? – испугалась Ольга Александровна. – Детям?

– Ну и что? Оно как компот! Никакого вреда.

– Юля!

– Перестань, Оля! Вспомни, наш папа был врач и давал нам в детстве красное вино. Что плохого с нами случилось?

– Да, верно… Вон, смотри, Никита! Что это он один стоит?

Никита испугался, что они прозевают своих маманек, и к тому же решил, что Гошке не помешает немного побыть наедине с отцом.

– Никита, – подбежала к нему Юлия Александровна, – а где Гошка?

– Он там… – неопределенно повел рукой Никита. – Тетя Юля, там с ним…

– Что? Что с ним?

– Не что, а кто…

Юлия Александровна сделала два шага и буквально остолбенела.

– Невероятно… – пробормотала она. – Глазам не верю…

– Юля, это же… это же… это же Андрей! – тихонько воскликнула Ольга Александровна.

– Боже мой, Юля! Оля! – бросился к ним Андрей Иванович.

– Андрей, – первой опомнилась Юлия Александровна. – Какими судьбами? Откуда ты узнал, что мы здесь?

– Я ничего не знал, это чистейшей воды случайность, просто невероятное совпадение, я первый раз за эти годы поехал отдохнуть, и вот… такое везение! Ты отлично выглядишь, Юленька!

– Находишь? А ты изменился…

– Я так рад… Ну, дорогие мои, чем вас угостить?

– Сангрией! – решительно заявила Юлия Александровна.

И вскоре на стол подали громадный запотевший кувшин, набитый нарезанными фруктами в красном вине. К кувшину подали еще большую ложку. Андрей Иванович разложил фрукты по бокалам и разлил вино.

– Какая вкуснотища! – простонал Гошка, первым попробовавший таинственную сангрию.

– Только пейте помедленнее, а то простудитесь! – сочла свои долгом предостеречь ребят Ольга Александровна.

От ледяной сангрии растаял некоторый ледок, возникший в первые минуты встречи, и разговор стал оживленным. Только Никите все еще было не по себе. Но вскоре его опасения тоже исчезли. Андрей Иванович заявил:

– Ну вот что, мои дорогие. По-моему, нам следует обсудить наши планы.

– Какие планы? – насторожилась Юлия Александровна.

– Гошка мне сказал, что вы собираетесь покупать поездки на какие-то экскурсии. Не стоит этого делать. Это достаточно дорого, во-первых, и достаточно неинтересно, во-вторых. У меня здесь машина, я взял напрокат, ты же знаешь, Юля, я человек непоседливый… И потому предлагаю свои услуги. Берусь повозить вас по Майорке. И вообще, побудем вместе, раз уж бог нам послал такую встречу.

Сестры переглянулись.

– Да нет, пожалуй, не стоит… – начала не очень уверенно Юлия Александровна. – У нас своя жизнь, у тебя своя… Но если Гошка хочет, свози его куда-нибудь… Кстати, ты умеешь управляться с виндсерфингом?

– Разумеется! Но почему ты спрашиваешь?

– Гоша просто жаждет научиться, а я тут ему не помощница!

Гошка благодарно глянул на маму. Он понимал, что ей сейчас трудно, однако она не забыла о серфинге…

– Великолепно! – закричал Андрей Иванович. – Никита, а ты! Тоже хочешь?

– Еще бы!

– Никита! – попыталась одернуть его Ольга Александровна.

– Оленька, ну не буду же я разлучать ребят. Хорошо, у вас свои планы, женские. А мальчишек я возьму на себя. Купайтесь, загорайте, наслаждайтесь жизнью, а о мальчишках я позабочусь. Вот увидите, они будут довольны.

Сестры опять переглянулись, посмотрели на сыновей, в глазах которых читалась мольба, снова переглянулись, и Ольга Александровна сказала:

– Ну что ж, если ты обещаешь не спускать с них глаз и вовремя привозить их к обеду и к ужину…

– Безусловно, обещаю!

– И не пускаться с ними в безумные авантюры… – добавила Юлия Александровна.

– Юля, о чем ты говоришь! – укоризненно покачал головой Андрей Иванович.

– Мы очень рассчитываем на твое благоразумие, Андрей! – поддержала сестру Ольга Александровна.

Гошка из ледяной сангрии ложкой выковыривал фрукты и будто бы сквозь туман слушал разговор. То ли слегка захмелел, то ли просто был ошарашен случившимся, а скорее все вместе так на него подействовало. Он удивленно смотрел на родителей, которые вели себя как совершенно чужие люди, как старые знакомые, случайно встретившиеся на курорте. Сколько раз он мысленно представлял себе их встречу… В его воображении отец каялся, мама плакала, а потом все кончалось бурным примирением и они, втроем, обнимались и плакали от счастья. А в жизни все оказалось по-другому. Отец только в первый момент выглядел раскаявшимся, мама и не думала плакать, между ними сразу словно выросла стена, на которой стоял Гошка, а они ждали, в чью сторону он качнется…