Саке Комацу - Да здравствуют предки

— Значит, пещера является туннелем, ведущим сквозь пространствовремя?

Этот вопрос потонул в невообразимом шуме. Все старались перекричать друг друга. А профессор физики старался перекричать всех.

— Заметили вы, — надрывался он, — что в пещере, примерно в середине подземного коридора, пространство перевёрнуто? Пойдите сами и посмотрите! Если коридор мысленно разделить пополам и с нашей стороны смотреть на их сторону, то в этом самом месте следы, оставленные ногами на полу, обрываются. Дальше они видны на потолке…

Сколько ни пытались восстановить порядок, утихомирить разбушевавшиеся страсти не удалось.

Председатель всё ещё пытался продолжать доклад.

— В те времена в Японии было неспокойно. Третий год Бункю — это год начала войны между Англией и княжеством Сацума на Кюсю, год бунта «Небесных карателей» против сёгуната. Иными словами, обстановка сложная… — тоненький голосок почтенного историка звучал как крик о помощи. Поэтому, господа, мы просим вас не поднимать шума и не пытаться без особой надобности проникнуть в мир на той стороне горы… Не толкайтесь, пожалуйста! Перестаньте! Больно ведь! Да как вы смеете?!..

Весть о «Пещере, ведущей в прошлое», с молниеносной быстротой распространилась по всему земному шару. Не думайте, пожалуйста, что я преувеличиваю — это чистая правда. Современное общество страдает чрезмерным любопытством, или, как теперь принято выражаться, активной любознательностью, и тут уж ничего не поделаешь. Учёные, исследователи, политические деятели, отважные путешественники, писатели, журналисты, репортёры, туристы и авантюристы наводнили Японию.

Наша захолустная деревенька мгновенно превратилась во всемирно известный центр. Международные телеграфные агентства открыли здесь свои постоянные филиалы. Сбор урожая был на носу, и жители начали беспокоиться. Тогда наш мэр обратился в префектуру за помощью. Он заявил, что при существующем положении уборка не может быть проведена в нужные сроки и с должным успехом, и потребовал от властей компенсировать деньгами предполагаемые убытки. Ходатайство удовлетворили, и мэр, таким образом, обеспечил себе большинство голосов на предстоящих выборах.

Губернатор префектуры объявил деревню Кэдзири и её окрестности «зоной, охраняемой государством». Незадолго до этого у нас в доме появился какой-то подозрительный тип, отрекомендовавшийся негоциантом (очевидно, он считал, что это архаичное слово как нельзя более подходит к создавшейся обстановке) и попросил продать гору. Бабушка даже за сердце схватилась, когда он открыл здоровенный чемодан и высыпал перед ней кучу денег — около миллиарда иен, наверно… Но старуху не так-то просто было облапошить. Она гордо вскинула брови и, обдав проходимца холодным презрением, произнесла целую речь. Гора, мол, не продаётся! Где это видано, чтобы старинный, благородный род торговал своими владениями?! Быть может, некоторым профанам и невеждам не известно, что на этой горе обитают боги и души предков… Скажите, молодой человек, вы бы рискнули продавать своих предков оптом и в розницу? Ах, не рискнули бы! А мы, Кимура, и подавно! С древних времён члены нашей семьи охраняли гору как святыню, и если теперь даже весь кабинет министров встанет на колени перед ней, Умэ Кимура, и предложит ей всё золото Японии, она останется непоколебимой. Да и кроме того, она собирается в ближайшее время отправиться на ту сторону — в гости к родственникам…

Вход в пещеру круглосуточно охраняли солдаты сил самообороны. В нашей деревне был на постое уже не один отряд, а весь гарнизон префектуры. Нет, мы не боялись вторжения с той стороны, скорее наоборот: уж очень много народу стремилось проникнуть в тайну. Разумеется, среди любопытных всегда найдётся несколько десятков задир и драчунов, а то и явных злоумышленников, которые не постесняются обхамить достоуважаемых предков.

В один ясный, погожий день произошло чрезвычайное событие. Из пещеры выехал самурай на белом коне. Одет он был, как положено: хакама, богато расшитое походное хаори с разрезами по бокам, на голове сверкающий лаком охотничий шлем с изогнутыми полями. Его сопровождала довольно большая свита. Один из воинов держал белый стяг.

— Саданосин Абэ, — представился он, подъехав к палатке штаба комиссии, — начальник стражи замка сёгуна в Эдо. Прошу дозволения лицезреть господина Таока. Я привёз высокочтимому господину ответное послание из совета старейшин, составленное господином Сакаем.