Владимир Лещенко - Звероликий

Среди обедающих выделялся знаменитый фабрикант мороженого Гай Кобелиний – мужчина немолодой, но, как говорится, «в полном расцвете лет». На нем был вечерний костюм от Захеса, безукоризненный даже сейчас, а ниже колена его правая нога поблескивала золотом и самоцветами. Потеряв несколько лет назад ногу в автомобильной катастрофе, он для торжественных случаев заказал себе протез с позолотой, инкрустированный драгоценными камнями (поскольку так больше идет к смокингу). Случай этот довольно долго обсуждался в великосветской хронике, откуда и стал Лайеру известен.

Люди, надо сказать, ели много и обильно – на столах стояли икра, крабы, разнообразные пирожные, тропические фрукты.

Столь вопиющее обжорство не было глупостью или пиром во время чумы.

Просто из‑за недостатка энергии потекли холодильники, и их содержимое нужно было съесть в первую очередь, пока первосортное мясо и торты лучших сераписских кондитеров не протухли. Через несколько дней придется переходить на консервы и сухари.

– Шеф, ну как, все в порядке?

Навстречу ему двигалась его помощница, изящно огибая тупо работающих челюстями доминусов и работяг. За ее спиной, чуть отстав, маячили верные оруженосцы Афоня с Куземой.

За эти дни Куркова успела стать кем‑то вроде психотерапевта для пассажирок, надо сказать, хорошо войдя в роль. Уж что‑что, а, по крайней мере, эпидемия женских истерик «Титанику» не грозит – двадцатилетнюю девушку беспрекословно слушались даже почтенные матроны из первого класса. И как ей, Хоренна возьми, это удалось?

– Вроде все в норме, – сообщил Крис. – Твой‑то курятник как?

– Да, – махнула Натали рукой. – Плачут, конечно, втихомолку. Вот сейчас была у одной девчонки. Ей рожать скоро, а она потащилась к мужу в Аунако за каким‑то… Приставила к ней пару бабенок, а то наш корабельный эскулап больше на спирт налегает.

– А что бравый капитан?

Зеленые глаза потемнели.

– Да ну его! Прилип, точно банный лист, к Трималхионовой дочке. Смотрит ей в лицо преданным песиком, разве что хвостом не виляет.

Закусив губу, всхлипнула.

Лайер с сомнением посмотрел на девушку. Стоит ли ее брать на дело?

Блондинка словно прочла его мысли.

– Начинается? – произнесла она хриплым шепотом.

Кивнул и предложил:

– Может, тебе не ходить со мной?

Натали фыркнула, всем своим видом показывая, что, дескать, не на ту напал.

– Нет‑тушки, Христофор Бонифатьевич! Вместе начинали, вместе и кончим… То есть, закончим.

– Там будет опасно. Я вообще сомневаюсь, надо ли все это затевать прямо здесь, на борту корабля?

– Не перенести ли заседание Комитета из кают‑компании куда‑нибудь в другое место? На суше. Например, в тот же храм с люком.

– Он может что‑то заподозрить, – отверг предложение сыщик.

– Ты уже знаешь кто?..

– Думаю, да. Все указывает на него.

– А не боишься ошибиться?

– Кто не рискует, тот не пьет шампанского… – пожал плечами детектив.

– Ой, кто бы говорил! – хихикнула блондинка. – Абстинент несчастный!..

Засмеялся и Лайер. Их смех нестройно поддержали гоблины, мигом заткнувшиеся под суровым взглядом обожаемой повелительницы.

– Их‑то возьмем с собой?

– Пригодятся, – согласился Крис. – Вот только как им подоходчивее разъяснить, что именно от них требуется?

– Будь спок. Всю разъяснительную работу беру на себя! За эти дни я так в этом поднаторела, что, когда вернемся домой, всерьез подумаю об открытии душелечительного кабинета. Или душеспасательного? Ой, да не один ли хрен?! Лишь бы вернуться.

Она тяжело вздохнула, и сыщик только теперь постиг, насколько ей несладко приходится. Ободряюще приобнял девушку за талию. Куркова доверчиво прильнула к нему, склонив голову на плечо босса. Сконцентрировавшись, Лайер стал напитывать боевую подругу частью своей энергии. Зеленоглазка легонько вздрогнула, видно, почувствовав что‑то такое.

– Расслабься, – успокоил он ее.

Однако полностью сосредоточиться не удалось.

В салон в обнимку ввалились две пошатывающиеся дамы. Первая – домина Грендель. Вторая – очень миленькая белокурая девушка с невинными глазами, по возрасту – гимназистка старших классов. На обеих не было буквально ничего.

Не смущаясь своей абсолютной наготы, они подошли к громоздившейся в углу груде бутылок и выбрали одну большую, наполненную лучшим карибским ромом. Герта откупорила ее и начала пить прямо из горлышка.

А девчонка принялась всем и каждому рассказывать, что происходит из необыкновенно аристократической британской семьи, с особыми свойствами крови, передающимися из поколения в поколение. А свойства эти заключаются в том, что блоха, укусившая человека их рода, сразу становится буйно помешанной.