Андрей Егоров - Заповедник

Ящик подбросило, и он стал качаться, словно кораблик на волнах среди безбрежного океана. Ощущение было столь необычным, что Михаил Соломонович всерьез перепугался. К тому же его почти сразу замутило – всякую качку доктор не переносил, будучи подвержен приступам морской болезни.

– Что это? – проявила беспокойство Инна.

– Кажется, плывем, – задумчиво изрек Химель. – В лазоревые дали неизведанных миров…

– Да вы поэт, Михаил Соломонович! Раньше за вами не замечала…

– Что вы, я самый обычный медик… Которому повезло попасть на космофлот… Полагаю, сейчас мы плывем по какой-нибудь подземной реке.

– Почему подземной?

– Да потому, что наземных рек рядом не было, – пояснил Химель. – Челнок провалился в какую-то воронку, присыпанную песком. Его борта смялись, а оружейный ящик упал в воду. И сейчас нас несет неведомо куда. Никто нас никогда не найдет! Бедные мы, бедные…

– Может быть, – согласилась Инна и через некоторое время добавила: – А вы действительно считаете, что тяжелый металлический ящик может плавать?

Химель задумался. Думалось рядом с девушкой плохо… Спустя минуту Михаил Соломонович выдал неутешительный вердикт:

– Пожалуй, что нет. Что ж, тогда наше положение ещё хуже, чем мне представлялось поначалу. Значит, мы плывем не в воде, а в лаве. В расплавленной горной породе, плотность которой, конечно, выше плотности воды. В лаве и обычная железка будет плавать. А тем более та, у которой внутри – воздух… И мы.

– Но мы бы давно изжарились в таком случае, – возразила Инна.

– А вы разве не чувствуете, как жарко?

– Мне не жарко, – ответила Инна.

Тут Михаил Соломонович осознал, что в пот, должно быть, бросает только его одного. Захотелось расстегнуть воротник, он пошевелил рукой и вспомнил, что воротник у него уже расстегнут.

Странная качка все не утихала.

– Здесь темно, – заметил Михаил Соломонович. – Но мне почему-то кажется, что я вас вижу, Инна.

– Да, и я вас вижу, – ответила девушка, – хотя ящик бронированный, герметичный… Ой, а вот и нет, не герметичный! Я щелку нашла!

Химель зашевелился, пытаясь тоже что-нибудь разглядеть, но не преуспел в этом начинании.

– Надо же, все вокруг розовое… И голубое, – объявила девушка. – Мы летим, Михаил Соломонович! Земля внизу! Под нами!

– Как внизу! Мы же сейчас упадем! – запаниковал Химель. – Но, если бы мы падали, здесь была бы невесомость. Как в космосе при отсутствии силовых установок!

– Я же не говорю, что мы падаем. Мы летим! Нас кто-то поднял и несет. Куда, интересно?

– Не падаем?! – Химель шумно выдохнул. – Тогда, наверное, нас взяли на борт внеземляне. Разумные существа. Наконец-то они появились. Впрочем, могли бы и раньше объявиться! Не заставляя нас пережить все эти кошмары.

– Почему вы решили, что это внеземляне? – осведомилась Инна.

– А кто еще может, Инночка, нести контейнер в полтонны весом? Только те, кто построили пирамиду. Разумные существа. Они не дадут нас в обиду хищникам. Наверное, не дадут… Слава богу, мы спасены.

Странное путешествие продолжалось еще около часа. Инна разглядывала в щелку планету внизу и молчала. Химель хотел было расспросить девушку о ее прежней жизни, до полета на «Семаргле», но передумал. Не хватало еще, чтобы эта красивая молодая женщина подумала, что он к ней пристает. Пользуясь случаем, так сказать.

Инна же считала, что Химель еще не оправился после плевков ядовитых гадов, укусов и падений, и старалась не давить на доктора. Тот понимал ее попытки отстраниться, по-своему: девушка не хочет, чтобы он к ней прикасался. Наверное, ей неприятно, что его потный лоб упирается в ее пышную грудь. Так они и пытались вжаться каждый в свой угол контейнера. Не получалось. Близость соблазнительной девичьей груди не позволяла думать о чем-нибудь еще, и доктор Химель углубился в воспоминания о временах своей бурной студенческой молодости…

Спустя час контейнер качнуло, послышался грохот, Инну и Михаила Соломоновича ощутимо тряхнуло.

– Прилетели, – констатировал Химель.

– Да уж… – откликнулась Инна. – И как теперь выбираться отсюда?

С наружи послышались странные звуки. Вовсе не то, что они ожидали услышать. Там кто-то изощренно, замысловато и громко ругался по-русски:

– Ишь долбоклювы гладкошерстные! Замухрыжистые звероящеры! Сволочуги чешуекрылые! Вы что притащили, твари паршивые?! Вы мне арсенал приволокли?! Мне аптечка нужна! И пища, дятлы вы недоразвитые!

Ругань сменилась курлыканьем и квохтаньем.