Андрей Егоров - Заповедник

– Хорошо придумал, – одобрил механик. – Только я, может, и не хочу к аурелианам…

– Вам ведь все равно приказали убираться, потому что вы – сумасшедший, – заметил Сумароков и обернулся к принцессе: – А мы с Евграф Кондратьевичем будем везде вас защищать! Берите нас троих!

– Кого ты можешь защитить? – Кияшов презрительно сощурился. – Трус, каких поискать, а туда же.

Принцесса оглядывала землян, пребывая, казалось, в задумчивости.

Рикраарте взмахнул одной из лап, моргнул шишкой, и прибор объявил:

– Неужели вы считаете, что мы вас отпустим?! Мы не откроем нашу базу для удара с орбиты! Даже если мы решим вас отпустить, то это произойдет не здесь и не сейчас. А скорее всего, вы станете живым щитом. За яхту с ускорителем мы благодарим вашего отца, принцесса. Вы можете не беспокоиться. Здесь с вами ничего не случится. Если, конечно, вашим сородичам не придет в голову атаковать нашу базу. Я даже могу вас оградить от грязных посягательств.

Лапа Рикраарте уперлась в грудь Кияшова. Старпом задохнулся от возмущения и собирался уже сказать ретлианскому лидеру какую-нибудь резкость, но принцесса опередила его, сообщив во всеуслышание:

– В этом нет никакой необходимости. Этот представитель инопланетной цивилизации – мой друг!

– Вот… вот… – От волнения Кияшов даже стал задыхаться. – Вот это правильно. Я – твой друг, има Галут. – Он схватил мохнатую лапу принцессы и поднес ее к губам.

– Ох-ох-ох, – не выдержал Химель, – извините меня, я… я к такому совсем не готов.

Яловегаа расхохотался и затянул:

Песня древнего коллектива в исполнении Яловеги звучала так мерзко, что отвращение почувствовали даже ретлианцы, вовсе не имеющие органов слуха. Они внимательно следили за богатой мимикой механика, который пытался изобразить сумасшедшего, и не двигались. Яловега дрыгал руками и ногами, орал слова песни и подпрыгивал до потолка. Он отчаянно гримасничал и хлопал себя по ляжкам и по животу. Такое бурное проявление безумия вскоре изрядно его утомило. Механик рухнул на койку и уставился в потолок взглядом, который, по его мнению, мог быть только у сумасшедшего.

– Одним словом, има Галут, я прошу вас подняться наверх и объяснить нам, как пользоваться аурелианской яхтой, – объявил интенданте. – Мы не собираемся летать на ней – нам нужно скопировать ускоритель. Но меры предосторожности никогда не бывают лишними. Ваш отец мог прислать бомбу с замедленным действием. Так что первой в яхту войдете вы…

Принцесса задумчиво помахивала хвостом.

– Яхта пришла своим ходом?

– На автопилоте. По заданным мной координатам. Вы надеетесь, что следом за яхтой прибудет ваш десант?

Има Галут не удостоила ретлианца ответом. Только оглянулась в задумчивости на Евграфа Кондратьевича.

– Напрасно надеетесь, – сообщил Рикраарте. – На нашей базе имеются отличные системы распознавания. Ваших посудин нет ни на этой милой планете, которая скоро будет нашей, ни в ближнем космосе. После того как были сбиты две орбитальные станции, наши силы в космосе уравнялись! А на планете мы давно вас превосходим. Война скоро завершится. Грядет великая победа ретлианской цивилизации! Планета будет нашей. И тогда мы, наконец, сможем разобраться с двумя другими вашими планетами.

– Если бы вы еще дали мне поговорить с отцом, – проговорила принцесса. – Скорее всего, он не может поверить, что я жива.

Интенданте свел три лапы и задумался. Потом шишка замигала, и прибор-переводчик снова возвестил:

– Мы не настолько глупы. Думаете, я не понимаю, что вы попросите отца атаковать базу всеми имеющимися средствами, невзирая на ваше присутствие здесь? Я регулярно передаю ему стереозаписи, сделанные в вашей камере, с независимым сигналом времени. Так что он знает, что вы живы. И не ударит по базе. Идем наверх?..

Пол под ногами вдруг ощутимо вздрогнул. На обычное качание на волнах происшедшее походило мало. Явно произошло что-то неожиданное.