Андрей Егоров - Заповедник

Антон засмеялся.

– Издеваешься, Химель, да? – Яловега помрачнел. – Думаешь, самый умный тут. Ну-ну. Это мы еще поглядим, кто тут самый умный.

– Как же вы всем надоели, Яловега, – сказала Инна. – Я уже начинаю жалеть, что ретлианцы вернули вас. Лучше бы они вам что-нибудь повредили, чтобы вы гадости говорить не могли.

– Ага, Ты бы вообще всех поубивала. Новицкого вон пришибить хотела, – мстительно заявил механик. – Поэтому тебя и вышвырнули из Солнечной системы. Неудержимая тяга к убийствам. Ненависть к мужчинам. Все, все всплывает наружу!

– Вы говорите очень страшные вещи, – вздохнула има Галут. – Мне тяжело слушать вас.

– Много ты, мохнатая, понимаешь! – выкрикнул Яловега. – Давно с пальмы слезла?

Кияшов рванулся к механику, но аурелианская принцесса, преодолевая отвращение, схватила его за руку и удержала на месте. Старпом постоял некоторое время, вращая налитыми кровью глазами, потом бухнулся обратно на койку.

– Повезло тебе сегодня, – сообщил он. – Если бы не има Галут, быть бы тебе крепко битым.

– Ретлианцы не простили бы вам нападение на сумасшедшего, – огрызнулся Яловега. – Мы для них неприкосновенны, хоть они нас и побаиваются… И правильно, между прочим, делают, потому что в гневе я страшен.

– Может быть, они бы сказали нам «спасибо», – предположил Антон. – За то, что мы решили для них такую заковыристую проблему. А то, что теперь с вами делать, раз вы сумасшедший, – непонятно.

– Зато что делать с тобой, понятно, – скривился механик. – Под нож тебя, под ножик, под ножичик-чик-чик…

Под глупое хихиканье Яловеги открылась дверь. Коля Сумароков вскрикнул. На пороге стояли два ретлианца. Один держал в лапах вместительную корзину, сплетенную из металлической сетки.

– Только не меня, не меня! – завопил Коля. – Я тоже сумасшедший! Вам и Михаил Соломонович подтвердит! Доктор, скажите им, что я ненормальный! Он – дипломированный специалист, он разбирается в наших болезнях!

– Мы все здесь немного не в себе, – подтвердил Химель.

Кияшов, сидевший ближе всех к двери, первым разглядел, что лежит в корзине, и проворчал:

– Охолони, придурок! Нам пожрать принесли. Наконец-то. Сподобились.

Ретлианцы молча поставили корзину на пол и так же молча удалились. Яловега вскочил.

– Я, правда, ужинал, но и позавтракать не откажусь! – объявил он.

– Но-но, грабки спрячь! – скомандовал Кияшов. – Первыми будут есть дамы. – И сменил тон на мягкий и предупредительный: – Скажите, има Галут, а вы пробовали когда-нибудь витаминовый мох?

– Протеиновый, – в который раз поправил Кияшова Михаил Соломонович.

– Пробовала. Он входит в солдатский рацион. Каждый член королевской семьи проходит военную подготовку, поэтому пища рядовых воинов мне не в новинку.

– Так кушайте, – любезно предложил Кияшов. – А то Яловегу только пусти к корзинке – все сожрет, а оставшееся распихает по карманам.

Кирилл Янушевич клацнул зубами и демонстративно отвернулся.

– Наверное, я не буду есть… Недостойно принимать еду от убийц соплеменника, – проговорила принцесса. – Хотя есть, конечно, хочется… Но имеет ли смысл продлевать мучения? Жаль, что я, подобно мудрецам Зинзавеи, не могу усилием воли останавливать сердце. Наверное, в данном случае это стало бы для меня лучшим выходом.

– Не стоит так расстраиваться, – заметил Михаил Соломонович. – Мох мы сейчас поделим и съедим. Вы ведь говорили, что вас могут выручить? Зачем же вам принимать смерть, да еще такую ужасную, от голода? Подкрепившись, вы сможете дольше противостоять врагам. В том числе и нам, если вы нас к таковым относите.

– Пожалуй, вы правы, – согласилась принцесса после недолгих раздумий. – Мне, будьте добры, положите вот тот пучок… С левого края…

Кияшов быстро разделил мох, выбрав для аурелианской принцессы самые свежие и сочные пучки. Яловега заворчал, но, встретившись взглядом с Кияшовым, счел, что лучше не выказывать неудовольствия. Мох умяли в течение пяти минут. В душ выстроилась очередь – каждый хотел запить скудный рацион, пока еще не отключили воду.

– Некоторые всю ночь обжирались! – проворчал Кияшов. В животе у него громко бурчало.

– Некоторых до этого пауки пытали, – выпучил глаза Яловега. – Опыты ставили, погубить хотели…

– И все потому, что эти некоторые сами на это напросились, – добавил Антон.

Вернувшись в основное помещение, пленники расселись по койкам. Скудная трапеза повлияла на всех угнетающе.

– Этак мы долго не протянем, – озвучил общие мысли Кияшов. – Кажется, они хотят нас голодом заморить!