Алексей Евтушенко - Ни дня без сенсации

– Погоди, – неизменно отвечал Бережной на все попытки фотокора докопаться до истины. – Я сам еще ни в чем не уверен. Со временем первым все узнаешь.

Однако в начале второго месяца его вызвал к себе главный редактор и настоятельно потребовал объяснений.

– Миша, – проникновенно сказал он, – мы с тобой старые газетные волки. Я с тобой семь лет работаю. Как у тебя это получается?

– Костя, – честно ответил корреспондент отдела информации, – я не знаю. Но у меня есть мысль.

– Излагай.

– Ведь мы и наша газета не очень богаты, верно?

– Да уж, – компетентно подтвердил редактор.

– Я хочу попробовать сделать газету богатой. А заодно и нас с тобой. И всех сотрудников. Причем быстро.

– Слушай, я понимаю, что у тебя есть источник информации нам не известный, но…

– Подожди, не перебивай. Скажи, ты опубликуешь заметку, в которой будет говориться о том, что американский газетный магнат Генри Паммер, восхищенный оперативностью и точностью подачи информации в русской газете “Провинциал”, перечислил на ее счет в качестве безвозмездного дара, скажем… э-э…. Сколько нам нужно для полного счастья?

– Миллион долларов, – быстро сказал редактор. – Чистыми.

– Нет, милиона мало. Мне самому надо, как минимум, полмиллиона. Допустим, десять миллионов. Десять миллионов долларов. Это чистыми, без налогов. А еще лучше двенадцать. Только учти, миллион из этих денег мой.

– А не многовато ли тебе? – приподнял бровь главный редактор.

– Тебе не совестно мне задавать такой вопрос?

Главный откинулся в кресле и уставился в потолок, шевеля губами и загибая пальцы. Пальцев явно не хватало.

– Хорошо, – сказал он наконец. – Мы это опубликуем. Но, Миша, ты понимаешь, что начнется, если мы действительно получим эти деньги?!

– Опубликуй заметку, – сказал Бережной, подымаясь со стула, – а там поглядим.

Номер газеты с заметкой Михаила Бережного “Дар миллиардера” вышел в четверг, а уже в пятницу ведущие телеканалы разнесли ее по всей стране. А во второй половине дня в субботу корреспондента отдела информации областной ежедневной газеты “Провинциал” Михаила Александровича Бережного украли.

Все произошло быстро и просто.

Он вышел из дома за хлебом в тренировочных штанах, майке “Найк” и летних шлепанцах на босу ногу, но не успел преодолеть и половины расстояния до магазина, как рядом с ним притормозил невзрачный замурзаный “жигуленок”, тут же, откуда ни возьмись, возникли две крепкие мужские фигуры; и Миша не успел даже “мяу” сказать, как оказался в пропахшем застарелым табачным дымом салоне машины. Двое стиснули его широкими плечами с боков, и “жигуль”, пробуксовав покрышками по щербатому асфальту, рванул с места в карьер.

– Что вам надо? – просипел Миша, когда к нему вернулось некое подобие голоса.

– Не волнуйся, – ласково ответили ему. – Ничего плохого с тобой не случится. За нами не мафия, а государство.

– Вот этого я как раз и боюсь больше всего, – пробормотал корреспондент. – Куда вы меня везете?

– Пока на аэродром.

Аэродром оказался военным.

– Жене хоть сообщите, – попросил Миша, когда его облачили в летный костюм и засунули в кабину штурмовика на свободное место.

– Сообщим, сообщим, не волнуйтесь, – пообещали ему, и прозрачный фонарь бесшумно отгородил Михаила от привычного мира.

Сам полет Миша запомнил плохо – слишком был занят собственными ощущениями – и пришел в себя, когда снова почуял под ногами твердую землю. Это опять оказался военный аэродром, где его уже ждала черная “Волга”.

Ехали не очень долго и минут через сорок въехали в мощные бронированные ворота. За воротами обнаружился прелестный особняк на ухоженной территории, а в особняке… Его провели в чисто убранную комнату с немногочисленной, но изящной обстановкой, среди которой наметанный взгляд корреспондента сразу выделил накрытый на двоих стол. Тут сзади послышались твердые шаги, Миша обернулся, дверь распахнулась, и он увидел… Президента!

– Ну, здравствуй, Михаил Александрович! – звучно сказал Президент и протянул свою большую крепкую руку.

– З-здравствуйте, – сумел промямлить Михаил, который от волнения забыл имя-отчество главы государства, но руку Президенту пожал и даже успел подумать, что жалко нет Зайца – запечатлеть историческую встречу на фотопленку.

– Ты уж меня, Михаил Александрович, извини за столь… э-э… неожиданное наше знакомство. Поверь, это в твоих же интересах. Ну, и в интересах России, разумеется.