Алексей Евтушенко: Умелец

– Из народа, – твёрдо отвечал представитель прессы.

– То бишь, людей?

– Людей, – невольно соглашался с неопровержимыми доводами Юра.

– Вот! – удовлетворённо откидывался на спинку стула Аким (стул жалобно трещал, но выдерживал) и залпом выпивал стакан пива, который казался в его руке чуть ли не напёрстком.

– Что «вот»? – не понимал Агапкин.

– Вот ответ на твой вопрос. Чем я занимаюсь всю свою сознательную жизнь здесь, в Семиглавске? Отвечаю. Помогаю людям жить. И себя при этом не забываю, заметь. Вернее, люди меня не забывают, потому как за мою хорошую работу платят мне, когда деньгами, а когда и душевным ко мне отношением. Ты скажешь: «Мало платят». Согласен. В области или, допустим, в Москве я мог бы иметь денег намного больше. Но зачем? Гляди. Дом у меня есть? Есть. В доме обстановка разная есть? Есть. Машина есть? Есть. Чего ещё человеку надо?

– Жениться тебе надо, – невпопад отвечал Юра Агапкин.

– Вот здесь ты прав, но, как человек интеллигентный, а также некоторым образом отвечающий за нравственный облик граждан нашего города и района, должен понимать, что женитьба без любви есть поступок глубоко аморальный и, опять же, безнравственный, а любовь… Любовь, Юра, такая штука, что её на огороде, как морковку, не вырастишь.

Становится совершенно ясно, что Аким Ковальчук был человеком довольно умным и – не побоимся этого слова – по-своему даже мудрым той истинной народной мудростью, которая всегда жила в российской глубинке. И хотя читал Аким преимущественно только газеты и журналы, а художественную литературу, наоборот, недолюбливал, считая её сплошной выдумкой, разнообразнейших сведений, почерпнутых из периодики и ТВ (а в последнее время и Интернета), ему вполне хватало, чтобы быть в курсе мировых событий, а также иметь об этих событиях своё собственное мнение.

Кстати, совершенно необходимо заметить, что Аким не только мог починить любую сломанную вещь или механизм, но и зачастую – особенно часто это стало с ним случаться в последние несколько лет – существенно улучшал их потребительские свойства и рабочие характеристики.

Холодильники после его рук лучше холодили, телевизоры чётче показывали, а стиральные машины чище стирали. И при этом все они потребляли в несколько раз меньше электрического тока, чем прежде.

Самое смешное заключалось в том, что Аким и сам не знал, как это у него получается.

Однажды он так починил заезжему москвичу его старенькую «Тойоту», что пробег машины на одной заправке увеличился ровно в 2,3 раза.

Москвич потом дважды специально приезжал к Акиму и умолял перебраться к нему в столицу, чтобы организовать собственное дело.

– Это же миллионы долларов, как вы не понимаете!, – возбуждённо кричал он.

Аким только смеялся и отрицательно качал своей кудлатой головой.

– Понимаешь, – рассказывал он вечером Юре Агапкину, сидя с ним за любимым столиком в кафе «Берёзка», – я иногда не знаю сам, что делаю. Находит какое-то затмение – и все.

– Может, вдохновение? – попытался уточнить замредактора.

– Что я, затмения от вдохновения не отличу, по-твоему? – обижался Аким. – Нет, именно затмение. Вдохновение – это взлёт, предельное, так сказать, обострение всего твоего таланта, опыта и умения. Мозг при этом ясен, словно майский рассвет, и прекрасно осознает, что нужно делать руками в каждую следующую секунду. А тут… Я как бы вырубаюсь, понимаешь? То есть руки работают сами, без моего участия и, что хуже всего, по окончании работы я совершенно не понимаю и не помню, что и как именно этими руками делал.

– Запредельные нагрузки, – важно кивал головой Юра Агапкин. – Понятно.

– А?

– Ты говоришь, что в этих случаях как бы теряешь сознание, верно?

– Ну да. Ни черта потом не помню.

– Всё очень просто. Та часть мозга, которая ведает твоим сознанием, не выдерживает нагрузки, которую ему задаёт подсознание. Ведь подсознание, твоё гениальное подсознание, стремится сделать работу как можно лучше. И даже не просто лучше, а лучше на несколько порядков.

– Допустим. И что?

– Ну вот. А сознание такой нагрузки не выдерживает и отключается. Тогда подсознание берет твои руки в свои руки (каков каламбурчик, а?!) и доделывает начатую работу до конца. Само. Без всякого участия сознания. Сознание потом возвращается и с изумлением глядит на дело рук своих… то есть твоих… то есть… тьфу! – неважно. В общем, оно не в состоянии разобраться, каким именно образом сделало именно то, что сделало. Нечто подобное происходило с пьяницей-изобретателем Гэллегером из рассказов американского фантаста Генри Каттнера (жаль, что ты не читаешь книг, а то бы знал). Но это фантастика, а тут всё происходит в действительности. И потом, ты не изобретатель. Ты этот… как его… умелец, вот. Левша. Чёрт возьми, я давно хочу написать о тебе статью и отправить в какое-нибудь достойное центральное издание. В «Известия», например. «Гений из Семиглавска», а? Звучит!