Максим Жуков - Оборона тупика

Они поднялись на первый этаж и вышли из здания на Манежную площадь. Аня решительно пошла к Красной площади. Агенты пропали из виду. Она увидела «медведя», лишь когда уже прошла почти всю Красную площадь: он входил во въездные ворота-1, готовя проход. «Надо всем валить из Москвы, – думала Аня на ходу, – подальше от Кремля и всевозможных глаз, которые мы можем намозолить». Заканчивалась подготовка специальной базы под Нижним Новгородом, полным ходом шла реконструкция здания городской администрации в Новосибирске – там обустраивали отрицательные уровни, такие же, как в гостинице «Москва». Были сданы на экспертизу проекты спецбаз, первая из которых должна была появиться под Томском. Аня решила сразу после разбора первой корреспонденции и текущей информации проверить график строительства этих объектов. Кому-то, безусловно, придется остаться и в Москве, но не всем Советникам, ассоциированным Советникам и их аппарату. «Данила наверняка захочет, чтобы в Москве осталась я, – подумала она, – а он всегда умеет настоять на своем…» Она шла уже по внутреннему закрытому сектору Кремля, когда замедлила шаг. «Ты тоже, оказывается, умеешь настоять на своем, старая дура, – подумала она, – и как тебе это удалось? Что же подчинило великого и ужасного?» И вдруг снова какое-то странное ощущение в теле захватило ее. «Что это?» Она остановилась, раскрыла свой портфель и сделала вид, что ищет в нем что-то. Ей нужно было время, чтобы отдышаться. Совладав с собой, она двинулась дальше.

В коридоре по пути к своему блоку она встретила сначала Колю Хабарова, который, поздоровавшись, сказал ей со своей обычной обезоруживающей искренностью:

– Прекрасно выглядишь, молодец, что выспалась. Ты уделишь мне сегодня полчаса?

– Обязательно, – ответила Аня, – только давай после трех часов, хорошо?

«Ты, дура, забыла съесть лимон», – зло сказала она себе мысленно. Вторым из Советников, уже перед самым кабинетом, ей встретился Киреев. Он сначала расплылся в улыбке и поднял руку в приветствии, но потом что-то в его лице переменилось, и ей показалось, что по его лицу едва заметно пробежала целая череда выражений.

– Аня, доброе утро, – сказал он, продолжая улыбаться, когда она подошла вплотную, – позволь, я тебе помогу.

Она решила не сопротивляться. Киреев забрал у нее портфель и компьютер и вместе с ней вошел сначала в ее приемную, мимо одновременно работающей на компьютере и говорящей по коммуникатору Инги, потом в кабинет. Год назад, в начале активных контактов с американской и европейской элитами, этот кабинет много кого повидал. Тогда наличие женщин среди загадочных и страшных Советников многим на Западе показалось добрым знаком, особенно европейцам. В начале контактов западные переговорщики были настроены весьма наивно, и поэтому, когда они узнали, что одна из женщин входит в группу ключевых Советников, они сделали все, чтобы обаять ее. Наивный период в общении между западной элитой и Советниками быстро закончился, и сейчас, пожалуй, ее ненавидели даже больше, чем всех остальных Советников. Когда женщина европейской внешности, образованная, разумная и знающая два иностранных языка, спокойно и внятно демонстрировала «чуждость западным ценностям», такое не прощалось. Однако времена наставали другие, и прагматизм брал верх. То ли не оставляя своих надежд на половой фактор, то ли по привычке к ней продолжали обращаться. В этом была и другая логика: когда европейцы наконец поняли, к чему все идет, Советники уже практически полностью устранились от постоянных контактов, передав процесс в руки Администрации Президента и МИДа. Согласившись со многими условиями российской стороны, западные элиты пытались вести хоть какую-то собственную игру на поле Советников. Суворов во встречах никогда не участвовал, Никитин, которому был поручен контроль переговорного процесса со стороны Совета, всегда держался в рамках официальной линии, а вот зеленоглазая «miss may be», хотя и обманула их ожидания годичной давности, всегда была приветлива, внимательна, готова обсуждать любые вопросы и всегда оставляла надежду. То, что это своеобразный вариант игры в злого и доброго полицейского, западные переговорщики, безусловно, понимали, но перекрыть канал достаточно откровенного общения с одним из самых влиятельных людей России было бы просто безумием. Аня была уверена, что и сегодня ей, по меньшей мере, придется обработать парочку сообщений из Европы или Штатов, а может быть, и поговорить с кем-нибудь по телефону. Чего ее собеседники и корреспонденты не понимали, так это того, что даже в этих контактах она оставалась прежде всего хранительницей графика и делала все для того, чтобы график выполнялся.