Сергей Герасимов - Бескровная охота

– А вы серьезно не в порядке, – сказала женщина. – Кажется, вам лечение нужно еще больше, чем моему сыну.

– Я подумаю, – сказала Лора, – я подумаю о вашем сыне. Может быть, что-то получится.

– Спасибо.

– Этот призрак, с которым он разговаривал целый час, у него были красные глаза?

– Я не знаю, – ответила женщина, – но я могу спросить.

Когда она вышла, час пива уже начался. Партия любителей пива находилась у власти вот уже пятьдесят или шестьдесят лет, никто не помнил точно, и с каждым годом пользовалась все большей любовью народа. Никого и никогда так не поддерживали, как любителей пива. Впервые за много столетий народ испытывал к своим вождям чистую и бескорыстную любовь, без всякой примеси мистического ужаса и страха за свою жизнь. Любители пива были не страшны, они оказались отличными парнями. Вначале они учредили неделю пива – последнюю неделю августа, как прощание с летом. Потом объявили каждую пятницу днем пива, и это всем понравилось. Это было весело. И, наконец, организовали ежедневный час пива, который длился часа два или два с половиной – и это было уже просто восторг. Люди радовались и веселились. В школах даже ввели урок пива, на котором учили совершенно необходимому для жизни искусству правильно пить, хорошо, вкусно и в меру.

Вопреки уверениям скептиков, всенародные праздники пива не вылились во всенародное хулиганство. Количество алкоголиков и больных циррозом не увеличилось, отнюдь, – уменьшилось в полтора раза. Правда, больше людей стало умирать в последнее время от болезней мочевого пузыря, но это было не столько медицинской проблемой, сколько проблемой городских служб, которые упорно не хотели ставить во дворах бесплатные туалеты. Пиво – это вкусно и приятно, так почему бы не сделать себе жизнь еще вкуснее и еще приятнее? Действительно, почему? Последние скептики уже давно перевелись. Да и те на самом деле были наняты фирмами-конкурентами, производившими безалкогольные напитки.

Лора шла по двору; руку оттягивал тяжеленный чемоданчик. Высокие кусты нестриженой сирени были полны гуляющих. Вдруг она услышала топот за спиной. Прежде чем успела повернуться, кто-то схватил чемоданчик и дернул так, что она упала на асфальт, но пальцы не отпустили ручку. Здоровенный парень наступил ей на руку и потянул изо всех сил.

– Там ничего нет! – заорала Лора. – Там ценный прибор!

– А сейчас посмотрим!

Парень попробовал открыть замок, затем поддел его чем-то похожим на короткую отвертку и сломал. Желтая полусфера величиной с половинку яблока раскрылась.

– Это опасно! Радиация! – закричала она.

– … На твою радиацию. Так, это мне не надо. Вот сволочи, там внутри еще два замка!

Он оторвал полусферу и размахнулся, чтобы выбросить ее в кусты. И вдруг его рука замерла.

– Тяжелое! – удивился он.

– Это свинец, – сказала Лора.

– Я шо, свинца не видел? – засомневался парень. – Это золото. Она внутри золотая!

Он поднял чемоданчик над головой и грохнул его о асфальт, надеясь, что тот рассыплется. Чемоданчик остался цел. Тогда он начал царапать полусферу металлическим острием, чтобы увидеть золото. В этот момент полусфера издала короткий звук на высокой ноте и дважды сверкнула чем-то вроде электрического разряда. Парень перестал царапать; железка выпала из его рук. Лора поднялась и посмотрела в его глаза. Немигающий взгляд идиота. Глаза зеленые и мутные, как большие неспелые виноградины. Лора могла бы поклясться, что несколько секунд назад эти глаза были совсем не такими.

Она подобрала чемоданчик и желтый предмет, который сейчас стал довольно горячим. Парень с зелеными глазами опустился на асфальт и теперь сидел, уставившись в пространство. В пространстве передвигалась гуляющая молодежь, которой не было никакого дела до происходящего.

Когда Лора подошла к машине, то увидела свежие лужи у каждого колеса.

Больница закрылась в связи с ремонтом и Алекса прогнали домой. В тот день с самого утра все говорили об одном и том же: множество людей видели призраков. Во всяком случае то, что они видели, призраков напоминало сильнее всего. Этой ночью призрака видели даже в больничном морге. Рассказы санитара были столь душераздирающи, что повторять их просто страшно. Итак, больница гудела. Алекс вышел на улицу. Искусственный глаз слегка искрил, но видел нормально, если не считать нескольких неестественных голубых оттенков. Его старенький полуавтоматический Рено-Бубс был конфискован за медицинские долги (с правом выкупа в беспроцентный кредит), поэтому домой пришлой добираться пешком. Время с десяти до одиннадцати считалось часом рекламы, поэтому на всех улицах звучали концерты рекламной музыки, фасады домов раскрашивались шедеврами рекламной живописи, а по полотну дорог бежали перлы рекламной поэзии, синхронизированные так, чтобы двигаться одновременно с пешеходами или автомобилями. Местами, особенно на перекрестках, там, где сталкивалась несколько разных рекламных потоков, приходилось не смотреть под ноги, потому что из-за могучего беспорядочного движения внизу могла закружиться голова. Обязательные громкоговорители на каждом четном столбе передавали рекламные новости.