Сергей Герасимов - Помни о микротанцорах

Как только это стало известно, Шандора Бофора арестовали и потребовали объяснений. Объяснения последовали: инженер хотел не больше и не меньше, чем власти над миром. Все богатые люди земли уже успели попробовать фрукты с чудесным вкусом и, значит, их жизни были в руках Бофора, который знал, как создать лекарство. «Помни о микротанцорах!» – было написано на стенах их комнат, но только теперь стал понятен зловещий смысл этих слов.

Кажется, что ничего не может быть хуже, но – только кажется. Лианы микротанцоров, выросшие на могилах, первые лианы созрели к концу лета и дали первые плоды.

Комиссар Реник закончил совещание. За год на городском кладбище появились тысяча двенадцать могил, зараженных микротанцорами. Несколько сот из них уже дали плоды. К сожалению, за могилами не начали следить вовремя, поэтому все плоды микротанцоров съедались сразу же, еще зелеными. Собственно говоря, на проблему слишком долго не обращали внимания как раз поэтому: никто не видел плодов на лиане, – и местные мальчишки срывали и съедали микротанцора, как только он начинал расти. Это означало еще несколько сот или тысяч зараженных детей. Впредь, если примут поправку к кодексу, тела жертв будут сжигать и после этого станут обеззараживать пепел жестким гамма-излучением. Но пока поправка не прошла.

Когда работники разошлись, Реник подозвал Дыльскую. Эта дамочка вела проблему.

– Как? – спросил он.

Все умершие от микротанцоров были богатыми людьми, а некоторые – очень богатыми. Они имели власть. В прошлом году родственники первых жертв устроили серьезные скандалы по поводу жестокого обращения с потерпевшими – настолько серьезные, что пришлось уволить шестерых, особенно рьяных, сотрудников городского отдела. Один даже попал под суд. Сейчас, после тех событий, все родственники были настроены воинственно. Земля на могилах, и все, что расло на этой земле, было их частной собственностью.

– Никак, – ответила Дыльская. – Они не хотят даже разговаривать.

– Никто?

– Никто. Они организовали комитет потерпевших и со мной говорили только представители комитета. Помоему…

– Что?

– Может быть они сами собирают плоды по ночам. В последние ночи они дежурили на кладбище. Это изменит дело?

– Только если мы сможем это доказать.

Поговорив с Дыльской, Реник встретился с экстремальщиками. Экстремальщиками называли типов из института экстремальной социологии. Они частенько наведывались в городской отдел. Их интересовали клоны.

Экстремальщики не имели права проводить эксперименты над животными, над людьми – тем более. Беднягам приходилось экспериментировалить лишь на компьютерных моделях, но это было не более реально, чем компьютерная игра. К счастью, оставались клоны. Каждый раз, когда в изоляторе набирался десяток малолетних клонов, появлялись экстремальщики. Они появлялись и начинали свои экстремальные штучки.

Миру вычислили после того, как она попала в больницу. Вначале кость сраслась неплохо и сломанную ногу уже начинали разрабатывать, но потом появились все признаки заражения. В больнице ее спасли, но заинтересовались необычным штаммом инфекции. Ей делали анализ за анализом и, наконец, догадались. Суда не было, было лишь заключение генетической экспертизы. Девочку признали не-человеком, сожгли ее документы и направили в спецприемник – дожидаться уничтожения. Она не имела никаких прав, даже прав животного, потому что, по юридическому определению, она являлась биологическим механизмом. А механизмы, как известно, бесправны и могут быть разобраны безо всякого суда. Валина шесть месяцев продержали в тюрьме, потом почему-то выпустили.

Сегодня экстремальщики первый раз встречались к клонами. В этом году экстремальщики немного опоздали, потому что совсем недавно очередную партию малолетних клонов отправили на уничтожение. Сейчас клонов оставалось только семь, они сидели в наручниках, руки за спинами, наручники пристегнуты цепочками к стульями. Все клоны, кроме одного, внешне не отличались от людей. Один имел мясистый вырост на лице, напоминающий короткий хобот. Мира была самой маленькой.

– Здравствуйте, детки, – начала толстая экстремальщица с куриным выражением выпученных глаз.

«Детки» не ответили. Они научились молчать. Они молчали всегда.

– Мы с вами будем проводить конкурсы, – продолжила экстремальщица, – конкурсы с призами.

Клоны не проявили никакого интереса.

– Но соревноваться будут только мальчики. Каждый, кто победит в конкурсе, получит дополнительные два месяца.