Сергей Герасимов - Власть подвала

– Всю жизнь.

– Пора перейти к самому печальному, – сказал учитель. – К тому, что стало с людьми. К тому, что с ними станет в ближайшем будущем. Начнем с будущего. Ты готов это услышать?

– Нет.

– Тогда все равно слушай. Люди обречены. Люди с самого начала были созданы так, что после достижения определенного уровня развития уничтожают сами себя.

Потом земля снова заселяется людьми, чуть более совершенной конструкции, и цикл повторяется. Так много раз. Прошло уже шесть таких циклов. Но в этом цикле технология нас подвела.

– Зачем?

– Ты знаешь ответ, – сказал он. – При определенном уровне развития цивилизации люди, эти агрессивные чудовища, смогли бы добраться до нас и устроить большую бойню. Вполне возможно, что они смогли бы уничтожить, загадить, испакостить, осквернить все миры, включая наш. Поэтому в людях заложено самоуничтожение – как предохранитель.

– Зачем люди были созданы такими агрессивными?

– Агрессия – единственная форма существования всех примитивных форм жизни.

Вспомни, как исчезли динозавры. У них тоже был свой предохранитель. Как только какой-нибудь вид становился слишком силен, он вымирал. Это случалось тысячи и тысячи раз. Удивительно, как земные ученые прошли мимо этих закономерных вымираний. Кстати, сейчас, вымирают крупные хищные птицы, пришел их черед. А люди…

– Но в этот раз предохранитель не сработал? – предположил я.

– Люди должны были вымереть примерно к средине двадцатого века. Войны, диктатуры, ядерные бомбы и ядерные электростанции, загрязнение среды и все прочее. Процесс шел в правильном направлении. Но остановился. Мы подбросили людям СПИД, губчатый энцефалит и еще несколько болезней, о которых вы пока не догадываетесь.

– Так в чем же дело? Сбой программы?

– Нет.

– А что еще?

– В игру включилась третья сторона.

– Третья сторона?

– Она сильнее людей и сильнее нас. Точнее она будет сильнее нас, если позволить ей вырасти и развернуться. Она вскоре убьет людей, чтобы освободить себе пространство. А потом она убьет и нас. Сейчас она питается людьми, она сидит на мозге человечества, как большой клещ. Если люди вымрут сейчас, она исчезнет вместе с ними. Тогда все прочие миры останутся живы.

– А если люди не вымрут сейчас? – спросил я.

– Тогда они все равно вымрут через три или четыре десятилетия. Здесь ничего не изменить. Но вместе с людьми исчезнут все остальные расы и миры. Из вселенной исчезнет разум. Подумай: разум – лишь одна из ступеней бесконечной лестницы эволюции – бесконечной и в ту, и в другую сторону. Следующая ступень, какой бы она ни была, не будет иметь разума и не будет в нем нуждаться. Это не будет сверхразум, это будет не-разум, нечто принципиально иное. Это значит, что разум – единственная эпоха, в которую вселенная может увидеть сама себя через мои глаза и через твои глаза. Пройдет время и она навсегда ослепнет и забудет о собственном существовании. Смотри, пока можешь.

– Я должен стать ангелом смерти?

– Ты должен уничтожить все человечество земли. И женщин, и детей, и стариков. И героев и уродов. Всех рожденных и нерожденных. И даже память о людях пусть перестанет существовать.

– Обязательно так?

– Обязательно так.

– А если?

– «Если» уже не осталось.

Мы летели в ночной вышине, летели в сторону одного из собраний черепов.

Учитель летел впереди, раздвигая воздух так, как умел только он. Несмотря на большую скорость, ветер не чувствовался.

– Сколько их там? – спросил я.

– Не знаю. Никто не считал. Столько, сколько нужно. По нескольку сотен в день и уже много десятилетий.

– Почему только черепа? Куда деваются остальные кости?

– Перерабатываются и идут в пищу. Людей ведь нужно чем-то кормить.

Этой ночью мы посетили лаборатории, в которых выращивалась смерть. Мы шли по длинному, широкому, полутемному коридору с прозрачной, плавно изгибающейся стеной – и за стеной были стеклянные клетки с людьми, которые не видели нас.

Клетки были залиты резким желтым бестеневым светом, явно не электрической природы. Некоторые люди кричали, некоторые катались по полу, некоторые вырывали на себе волосы, некоторые колотили в прозрачные, но, похоже, мягкие стены. Были и такие, что сидели в ступоре, уставив пустые глаза в пространство – но и эти страдали не меньше других. Были люди, сплошь покрытые язвами; были скрюченные, свернутые, искривленные, будто пластилиновые тела. Были существа, едва-едва напоминавшие людей: раздутые, сморщенные, вытянутые, сплющенные, зверообразные, с прозрачной кожей и будто сделанные из синего студня. Клеток оказалось очень много; клетки просматривались метров на сто вперед и конца им не было видно; к счастью, их стены не пропускали звук. Под потолком коридора искрили и вились фиолетовые разряды, а стена слева от нас медленно пульсировала с глухим звуком – как будто за нею билось умирающее сердце мощностью в миллион лошадиных сил.