Александр Громов - Год лемминга

– Излагайте короче, пожалуйста.

– Михаил Николаевич! Мне кажется, что определенная последовательность световых вспышек на основе одного из ритмов мозга могла бы…

Ясно… Весь в холодном поту, Малахов предложил Самохину сесть и велел Фаечке сварить два кофе. Она, и без того обалдевшая с утра, а теперь, наверно, окончательно решившая, что в лесу сегодня все медведи сдохли, даже не выказала удивления.

А потом они пили кофе. С глазу на глаз.

– Кто-нибудь уже в курсе ваших соображений? Воронин?

– Пока нет. Я сунулся – он занят. Тогда я к вам… Дело-то спешное.

Врать он не умел. Таких, как он, Малахов повидал достаточно – прямо классический тип из школьной программы. Наивные карьеристы, воображающие, что их способности не оценены должным образом на том месте, которое они занимают, и примерно в одном случае из десяти убежденные обоснованно.

Этот – точно обоснованно. Быстрый разумом Невтон, провалиться бы ему… Додумался, паразит, в одиночку, в режиме тихой сапы! Ай да Воронин – каких орлов собрал под свое крыло, какие мозги! Ай да Малахов – позволил ему их собрать! Вот и сиди по уши в дерьме… Можно еще утешать себя тем, что от голой идеи до практической реализации дистанция огромного размера – но лучше подстраховаться.

– Пейте, не стесняйтесь, это хороший кофе… Значит, так: пока никому ни полслова, особенно Воронину. Возможно, есть смысл создать особую группу под вашим руководством. Подумайте пока, но только без предварительных бесед, кто из ваших коллег мог бы в нее войти… и побрейтесь, наконец. Я вас вызову.

Не успел еще окрыленный Самохин закрыть за собой дверь, а Малахов – набрать код спецсвязи, как мир качнулся и рухнул. Боль была адская. Он знал, что ее не миновать, и был готов к раскаленному гвоздю – но не к молнии, обрушившейся на затылок.

Темно…

Ощупью – горсть таблеток. И водка – залпом, из горлышка. Хорошо, догадался держать под рукой оба ингредиента… Его едва не вытошнило прямо на стол, организм противился отраве как умел. Но – и на этот раз сдался, и отхлынула от глаз тошнотная чернота.

– Еще два кофе, Фаечка!

Две минуты спустя вызванный уже сидел перед ним – гладенький, аккуратненький, глаза чуть навыкате, лицо как будто на смазанном кадре. Формально его подразделение нигде не числилось, этого человека как бы не было вообще. Совершенно незаметная личность с забавной фамилией Колено. Как звать – забыл, и незачем помнить. Услугами этого человека Малахов пользовался нечасто и был бы рад не пользоваться вовсе. Чем-то он напоминал ему глубоководную рыбу латимерию, поднятую тралом на поверхность, – гость с иной глубины и совершенно из иного времени. Странно и даже жутковато: проходят исторические периоды, сменяются геологические эпохи, растут и тают ледники – а этот тут как тут, ничего ему не делается…

Малахов кратко изложил суть задания.

– Физическое устранение объекта воспрещаю категорически. От вас требуется лишь нейтрализовать его на ближайшие год-два. Ни в коем случае не причиняя объекту телесных повреждений.

– Это сложнее.

– Не смешите. Строго полкубика препарата в яремную вену. Не мне вас учить.

Он закурил, рассматривая собеседника сквозь кольца дыма. Чересчур просто для человека устроен наш мир… Все, что можно сделать для несчастного Самохина, – не убить его. К счастью, к великому счастью, есть возможность на время превратить его в мирного дебила с частичной амнезией. Потом оклемается.

Колено пил кофе маленькими, аккуратными глотками.

– Легенда на мое усмотрение?

– Никакой легенды. Но без шума. Если вас все же прижмут – вы выполняли мое задание, ответ на мне. Ясно?

– Вполне.

Без лести предан, подумал Малахов. Машинка ты моя безотказная… Оловянный солдатик.

– А ведь дерьмо ты собачье, Колено, – неожиданно сказал он. – Гнида та еще. Какого черта я тебя до сих пор не выгнал – ума не приложу…

Колено и ухом не повел. Нервы у него были железные, и изображать показную оскорбленность он не собирался. Если начальнику приспичило успокоить свою совесть за счет подчиненного, это его право.

– Разрешите выполнять?

– Да, конечно. Идите.

Оставшись один, Малахов какое-то время сидел неподвижно. Он чувствовал себя совершенно оглушенным. Затем механическим движением выплеснул остатки кофе на ковер и налил себе водки.

У Ольги веселились. Компания была не та, что я встретил в ноябре в Песках, – другая. Окажись та самая – я бы немедленно ушел, пока они сполпьяна не поняли, кто сунул свой нос в эту дверь. Черт меня побери, если я стану отрываться от охраны, выдумывать новые финты специально для того, чтобы на меня глазели попрыгунчики!