Александр Громов - Текодонт

Кто-то взял его за руку. Пескавин обернулся и увидел Анну.

– Теко, – зашептала она. – Теко, я тебя прошу… Нет, не то, так ты не станешь… Я не думала, что они такие, думала: мумии – и все. Они же как живые, понимаешь? Я, наверно, не смогу сама. Ты ведь мне поможешь, Теко? – Она судорожно теребила его рукав. Он молчал. – Теко, ведь я же не смогу. Ты видел его? Вот я подойду к нему и начну делать ЭТО… Ведь ему же будет больно, я понимаю, что все это чушь, но что мне с собой, дурой, делать, ведь они же правда как живые, только серые, а так они как живые…

– Они и есть живые, – сказал Пескавин. – Я не занимаюсь гробокопательством. Они спят. Говорят даже, будто они иногда двигаются, но это вряд ли. И они чувствуют, когда им ломают пальцы, но чувствуют не то, что чувствуем мы, и не так, как чувствуем мы. Я знаю.

– Это правда? – Анна нервно вздрагивала.

– Может быть. Для меня они живые, мне так проще. Не могу себе представить, что ломаю пальцы у мертвецов. Не умею я этого.

– Вот оно что, – Анна отступила на шаг и прищурилась. – Теперь я понимаю, почему тебя зовут Теко. Ну что, идем, ящер?

«Как просто все решилось, – подумал Пескавин. – Так, как я хотел, теперь шансы удвоились и я знаю, что выберусь. Но радости от этого я не ощущаю. Устал я, вот что. Ущелье давит».

– Не суетись, – пробурчал он. – Скоро нас выпустят на вольный выгул, и тогда времени будет хоть отбавляй.

Впереди в тумане опять замаячило что-то темное, и Пескавин, поняв, что это мумия, обошел ее кругом, с трудом выдирая ноги из глубокого снега, и неожиданно вышел на протоптанную тропинку. Он и не заметил, откуда наполз туман, ему показалось, что воздух вдруг сгустился и помутнел сразу во всем Ущелье, и туман был не белый, как молоко, а сизый и слоистый, как отстоявшийся табачный дым. «Ущелье Туманов, – подумал Пескавин. – Оно так и называлось, теперь я вспомнил. Тогда тоже был туман, и в тумане брели к перевалу измученные люди, их не было видно, но их было очень много, и все они были обыкновенными беженцами пятого года войны, тихими, привыкшими, равнодушными к своим и чужим страданиям. А потом туман рассеялся, и люди, поднявшие кверху серые лица, чтобы увидеть солнце, увидели зависший над Ущельем черный прямоугольник боевой платформы…»

Он остановился, определяя направление. Они шли уже долго, экскурсанты остались позади, вокруг не было никого, и скоро должен был показаться второй пост охраны, но его мешал разглядеть туман. Еще немного, решил Пескавин. Пусть я их увижу. Не тайком – именно так и попадаются, – а нагло, почти на глазах, так будет надежнее. А туман-то, кажется, редеет…

Он опять потерял тропинку и, продавив толстый наст, завяз по колено в снегу и беззлобно выругался. Анна догнала и встала рядом, наст под ней не проваливался, не трещал даже, и Пескавин еще раз с удовольствием оглядел ее фигуру.

– Хорошая у тебя куртка, – сказал он весело. – Слепой заметит. Хочешь, чтобы нас засекли, так тебя понимать?

– У меня свои правила, – огрызнулась Анна.

Наивная настырность. Даже не спросила, при чем здесь куртка. Или она в самом деле не знает, что Ущелье просвечивается насквозь в любое время суток? Тогда молчать. Девчонке незачем дергаться, зная, по какой тонкой проволоке предстоит пройти. Пескавин осклабился:

– Не суетись. Если засекут, постарайся мне подыграть. Можешь даже визжать, если нравится, – все равно звук в тумане глохнет.

– Ты что затеял? – насторожилась Анна.

– Развлечение для охраны. Мы оба ненормальные, из тех ненормальных, что мечтают уединиться в самом экзотическом месте, иначе им пресно. Теперь дошло?

– Дошло. А охрана?

– Пусть лучше любуются на нас, чем обыскивают.

– Кретин! – сказала Анна. – Давай двигай.

Сизый туман, слоясь, тек им навстречу и редел, а вокруг стояли мумии – с подпорками и без подпорок, – сидели и лежали мумии, и здесь давно не расчищали, и лежачие тянули из своих сугробов руки с растопыренными пальцами, а туман неторопливо обтекал эти руки, словно желая укутать их и тут же раздумывая. Снова начался подъем, и стало жарко. За спиной всхлипнула Анна – похоже, не от усталости.

«Что они искали за тем перевалом? Жизнь? Они разучились жить, научившись спасаться. Это уже жизнь, если тебя не ищут, чтобы убить, это уже праздник. Что-то ведь мерцало им по ту сторону. Они шли и шли, качаясь, как привидения, они устали физически и устали бояться своего страха. Они уже тогда были мумиями, среди них еще попадались Осмотрительные, но куда больше было Равнодушных – этих не скрючил ужас при виде платформы, вряд ли они даже удивились ее появлению, а если удивились, то только тому, что они еще живы, в то время как луч летаргатора уже гуляет по Ущелью…»