Алексей Калугин - Темные отражения

– Вам-то какое дело?

– Нас еще слишком мало. Нас должно стать больше, гораздо больше!

– Зачем?

– Ради торжества чистого звука.

– А если это нравится не всем?

– Не нравится только тем, кто еще не испытал, что значит быть звуком. Только звуком – и все!

– Оставайся кем ты есть, если тебе это нравится. – Глумз поднялся на ноги. – И оставь меня в покое.

– Подожди! Как же так! – Голос казался растерянным. – Ты только успокойся на мгновение, расслабься, не думай ни о чем. Я найду своего приятеля, и вдвоем мы быстро освободим тебя!

– Отстань, не до тебя. – Глумз попытался отмахнуться от голоса и забыть о нем.

Но, как только он ослабил контроль за первым голосом, выпустив его на мгновение из поля своего мысленного взора, тотчас же острая игла боли кольнула мозг. Глумз почувствовал, что где-то рядом вновь появился второй голос.

– Эй, ты, освободитель, куда пропал? – крикнул Глумз.

– Здесь я, здесь, – обреченно и покорно ответил первый голос.

Боль исчезла.

– Не смей никуда пропадать, – строго сказал Глумз.

– Это почему еще? – возмутился голос.

– Я хочу еще послушать о свободном парении волн чистого звука. Говори, может быть, я еще надумаю освободиться.

– Волны звука, летящие над миром, чистые и свободные… – запел голос.

По-видимому, это была тема, на которую он мог говорить без конца и без перерывов, лишь бы только был благодатный слушатель.

Особенно не прислушиваясь к словесному потоку, изливаемому голосом, но все же, чтобы не дать остыть его запалу, вворачивая время от времени какое-нибудь замечание или вопрос, Глумз вышел из храма.

Недалеко от входа, на мраморных ступенях небольшого портика, корчился в судорогах Гайно.

Глумз подбежал к нему, приподнял за плечи, встряхнул.

Голова Гайно безвольно моталась из стороны в сторону. Из полуоткрытого рта вытекали едва слышные всхлипывания.

– Не мешай ему, – сказал голос. – Он уже почти освободился.

– Не отвлекайся, ты остановился на самом интересном, – ответил ему Глумз.

– Да-да, конечно! Итак, расслоение звуков, переходящее в цветовую гамму…

– Гайно, Гайно, очнись! – кричал Глумз, тряся голову Гайно за подбородок.

Но невозможно было докричаться до сознания человека, в голове которого два бестолковых, вопящих, не понимающих друг друга голоса вели спор за освобождение попавшейся им жертвы.

Чувствуя, как тяжелеет, обвисает в его руках тело Гайно, Глумз терял последнюю надежду достучаться до меркнущего сознания друга. Он кричал, уже сам не понимая что. Он просил, умолял Гайно, ругал и оскорблял его, бил по щекам, взывал к его чувству долга – все тщетно. В отчаянии, не зная, что еще предпринять, Глумз стал выкрикивать строчки хайралакской песни, которую не раз слышал в исполнении Гайно и Хорка:

Он держал лицо Гайно, зажав в ладонях, и в какой-то момент ему показалось, что в пустых, оловянных, глядящих в никуда глазах мелькнула искорка разума.

Глумз попытался вспомнить вторую строфу песни, но не сумел, и раз за разом повторял, как заклинание, одни и те же строчки. С каждым разом все заметнее сползала серая пелена с глаз Гайно, пока, наконец, зрачки его не перестали бессмысленно блуждать по сторонам.

С надеждой и болью он посмотрел в глаза Глумза. Рука его вцепилась Глумзу в запястье.

– Глумз…

Лицо Гайно перекосилось от нечеловеческой боли, разрывающей его мозг изнутри.

– Гайно! – Глумз с силой встряхнул его голову. – Вспомни хайралакскую песню, Гайно!

– Я не мо-гу, – простонал Гайно.

– Вспомни, Гайно, вспомни, – тряс его Глумз, не давая вновь провалиться в забытье.

Он снова нараспев повторил первые строчки.

– Ну же, Гайно!

– Хайралакский топор… – с усилием выдавил из себя Гайно.

– Ну! Ну, давай!

– Быстр и остер…

– Не останавливайся!

– Разящая сталь, Отточенный край.

– Продолжай дальше!

Опершись локтем о камень ступени, Гайно чуть приподнялся и продолжал выговаривать слова, все четче и увереннее. Разглаживались глубокие складки на лбу, светлели глаза, расслаблялись одеревеневшие мышцы. Боль и тьма – медленно, упираясь, с неохотой – все же отпускали Гайно.

– Давай, Гайно, выкарабкивайся, – похлопал его по плечу Глумз и поднялся на ноги. – Я пойду искать Шайху.

Долго Шайху искать не пришлось. Кьют как ни в чем не бывало шел навстречу Глумзу по вымощенному каменными плитами дворику, перепрыгивая через обломки упавших колонн.