Алексей Калугин - Геноцид

Что еще необычного было вокруг? То, что на небе не было солнца. То место, где оно должно находиться, было обозначено медленно вращающейся черно-белой нисходящей спиралью. При долгом взгляде на нее начинала кружиться голова, вслед за чем возникала иллюзия долгого, бесконечного падения в самую глубину черного глаза спирали.

Плот обернулся небольшим полукруглым островком, заросшим оранжевой травой. Раф точно знал, что это именно трава, а не водоросли, хотя, спроси кто, не смог бы точно объяснить, в чем тут разница.

– Ну и какого водяного я тут делаю? – развел руками Раф.

Слова прозвучали гулко, как будто в замкнутом пространстве.

На траву выпрыгнула лягушка. Большая, в две ладони. Ярко-алая. Вся в пупырышках. С желтыми выпученными глазами.

Лягушка квакнула и, задрав заднюю ногу, принялась счищать с себя малиновое желе.

– Замечательно! – патетически всплеснул руками Раф. – А где Виираппан?

– Виираппан тебе не нужен, – ответила лягушка.

– А ты откуда знаешь? – неприязненно посмотрел на странное земноводное Раф.

Лягушка квакнула и отвернулась.

Раф присел на оранжевую траву.

Затем прилег.

Положил руки под голову, закрыл глаза…

…И оказался в зарослях тростника.

Тростник вымахал выше головы, с широкими метелками на самом верху. Раф никогда такого не видел. Ни вверху, ни вокруг не было ничего, кроме сухих, шуршащих на ветру стеблей. Внизу – фиолетовая слизь, в которой ноги тонули по щиколотку.

Нужно было отсюда выбираться. И поскорее. Раф кожей чувствовал – грядет что-то неладное. Измена какая-то. Близко-близко…

Раздвигая тростник руками, Раф пошел вперед. Не выбирая дорогу. Поскольку выбирать было не из чего.

Вдруг он услышал голос, отчетливо и громко произнесший у него за спиной:

– Не спеши.

Раф замер, вцепившись пальцами в сухие, ломкие стебли.

– Кто здесь? – произнес он сдавленным полушепотом, боясь обернуться.

– Какая разница, – отозвался голос.

– Что тебе нужно?

– Мне? – Рафу показалось, что голос усмехнулся. – Ничего.

– Тогда…

– Можешь идти дальше. Я тебя не задерживаю.

– Но ты сказал…

– Я сказал: «Не спеши». И все. Я не требовал, чтобы ты остановился.

– Значит, я могу идти?

– Можешь… Только какой в этом смысл, если ты все равно не знаешь, куда идешь?

– Это не имеет значения, – тряхнул головой Раф.

– Может быть… Хотя…

– Что?

– Нет, ничего…

– Договаривай, если уж начал.

– Мне нечего тебе сказать.

– Ты сказал «хотя».

– Это относилось не к тебе.

– К кому же тогда?

– К ситуации в целом.

– И что она собой представляет?

– Кто?

– Ситуация в целом.

– Понятия не имею!

– Что же ты имел в виду, когда сказал «хотя»?

– Ровным счетом ничего.

– Просто так «хотя» не говорят.

– Почему?

– Не принято.

– Это ты только сейчас придумал?

– Нет, я давно об этом знал.

– Знал и молчал! – В голосе невидимого собеседника почти неподдельные гнев и ужас.

– А кому я должен был об этом сказать? – удивился Раф.

– Об этом нужно кричать на каждом углу!

– Ладно, пойдем кричать вместе.

– Нет… – голос смущенно умолк.

– А что так? – съехидничал Раф.

– Не твое дело, – буркнул голос.

– Ну, ладно, – сказал Раф и обернулся.

Трудно сказать, почему он не сделал этго раньше. Ведь, казалось бы, чего проще, обернись и посмотри, кто с тобой разговаривает. Но Раф почему-то продолжал тупо стоять, вцепившись руками в сухие стебли, как будто это была единственная опора в жизни, и видел перед собой только непроходимые заросли. Вот так стоял, стоял и вдруг подумал – какого водяного! – да и обернулся…

…И увидел перед собой яйцо.

Самое обычное яйцо, размером и формой похожее на утиное, висело в воздухе в двадцати сантиметрах от кончик носа Рафа.

– Здурово, – только и сказал Раф, сразу же уверовавший в то, что разговаривало с ним именно яйцо.

– А что ты хотел увидеть? – как будто с обидой даже спросило яйцо.

– Не знаю, – пожал плечами Раф. – Но яйцо – это уж слишком!

Слева послышался треск ломающегося тростника. Что-то огромное и очень быстрое ломилось, не видя дороги, сквозь заросли.

Раф присел на корточки и втянул голову в плечи.

– Ты чего? – спросило яйцо.

– Кто это? – Раф кивнул в сторону, откуда раздавался шум.

– Ты что, не знаешь? – удивилось яйцо.

– Нет, – качнул головой Раф.

– Так чего же тогда прячешься?

– Так… На всякий случай.

– Ну, ты даешь!..

Треск ломающегося тростника быстро приближался.