Дмитрий Казаков - Последний аргумент

– Что? – худой не удержался, вскочил. – Нам не дадут этого сделать!

– Почему, Иван? – спокойно возразила женщина. – Никто не смог помешать арабам в две тысячи одиннадцатом взорвать Вашингтон! Чем мы хуже?

– Тогда не было СКС! – лицо Ивана корежила судорога, глаза сверкали.

– Стойте! – резко сказал Владимир, вскидывая руку. – Ты, Иван, сядь. Татьяна, молчи!

Гам стих. Иван опустился в кресло.

– Специальная Контрольная Служба сейчас не та, что сто лет назад, – медленно проговорил Владимир. – Они привыкли к тому, что никому даже в голову не приходит посягнуть на ядерное оружие! И уже то, что с одного из хранилищ в Северной Америке удалось похитить бомбу, говорит о том, сто Служба слаба! Груз уже в пути, и вопрос не в том, сумеем ли мы использовать его. Я уверен – сумеем! Вопрос в том, стоит ли нам это делать… Одно дело – уничтожить здание, а другое – разрушить половину огромного города!

– Ради нашего дела можно пойти на все! – резкий, скрипучий голос раздался из угла, и невольно все повернулись к его обладателю.

– Ты так думаешь, Игорь? – спросил Иван, нервно оглаживая подбородок.

– Да, – Игорь Пороховщиков, хозяин школы искусств, двинул рукой и инвалидная коляска, в которой он сидел, слегка переместилась. – Пусть сгинет этот город, в котором от русских и России осталась только память! Пусть он превратится в радиоактивный ад! Зато во всем мире вспомнят, что есть еще такой народ – русские! Я – за!

– Я тоже за, – сказал плотный мужчина, и слова его были полны горечи. – У нас в Конторе в последнее время все хуже смотрят на тех, у кого в идентификационной карте записано «русский»! Наши нынешние действия – что комариные укусы! Пора показать, кто в стране хозяин!

– Я понял тебя, Николай, – кивнул Владимир. – Спецслужба, сотрудники в которой подбираются по национальному признаку, обречена на деградацию. Кто еще хочет сказать?

– Я против, – плечистый здоровяк нервно дернул головой. – Не дело это. Вот. Плохо так делать. Ненависть – это плохо. Показать другим, что они не правы – хорошо, а так – плохо…

– Ладно, Станислав, не мучайся, – рассмеялась Татьяна. – Все мы знаем, что ты плохой оратор. Но я хочу сказать, что ты не прав! Взрыв этот будет не актом ненависти, – голос женщины звенел от напряжения, словно готовая порваться струна. – Кого можно ненавидеть? Азиатов и кавказцев, которые сейчас распоряжаются от Калининграда до Владивостока? Они недостойны нашей ненависти! Если мы взорвем бомбу, то только от любви, от любви к своему народу, который надо спасать… Любыми средствами, не останавливаясь ни перед чем!

Татьяна откинулась в кресле. Грудь ее вздымалась, а глаза горели, словно две голубые лампочки.

– Ты хорошо сказала, – прервал наступившую тишину Иван. – Я сомневался, но теперь тоже согласен.

Станислав что-то мрачно пробурчал, но его никто не слушал.

– Тогда все решено, – пожал плечами Владимир, ощущая как напряжение, не покидавшее его с момента встречи со связной, сползает с плеч, словно старая, тесная одежда. – Мой голос ничего не решает. Тогда ждем груз, а по следующей акции – продолжаем реализацию намеченного плана.

Он улыбнулся и обвел взглядом собравшихся.

– С деловыми вопросами покончено. Теперь можно отметить сегодняшний успех!

– Я купил шампанского! – зажужжал моторчик инвалидной коляски, и Игорь покатил в угол, где в тени шкафа прятался небольшой холодильник, похожий на правильной формы обломок айсберга.

Они пили вино и разговаривали о пустяках, а через окно в комнату потихоньку вползали сумерки.

В кабинете, несмотря на то, что за окном стоял теплый весенний вечер, было холодно. Изморозью тянуло от массивного рабочего стола, стул казался сделанным изо льда.

Виктор второй час сидел за компьютером, просматривая отчеты работавших на месте взрыва оперативников, но толку было мало. Последней по внутренней почте поступила краткая информация от Тенгиза, который руководил группой, занимавшейся телефонным звонком. Но и здесь зацепок не было никаких – запись искаженного голоса да словесный портрет, под который подходит каждая десятая москвичка…

Все почти так же, как и месяц назад, когда взорвали небольшое здание в Солнцево. Тогда тоже был звонок, и ответственность брал на себя Российский национальный комитет. Правда, жертв тогда было гораздо меньше…

Он отвернулся от монитора, потянулся к шкафчику, в котором хранил кофе и чайник, но резкий сигнал вызова заставил майора вздрогнуть. Тревожным алым светом замигала лампочка на столе.