Дмитрий Казаков - Камушки Феанора

Высадились на узкой полоске пляжа у подножия исполинской черной стены, что уходит к северу и югу, насколько хватает взгляда. Именно так выглядят Пэлори – защитная стена Валинора, созданная еще в те времена, когда Моргот Бауглир, Первый Враг, угрожал спокойствию Благословенных Земель. Несмотря на прошедшие тысячелетия, поверхность Пэлори осталась гладкой, без трещин и выбоин, и насыщенный темный цвет древних гор не потускнел. Высота же их потрясала. Как не закидывай голову, все равно не увидишь вершины. По другую сторону пляжа плещется море, и тишину на узкой полоске песка нарушает лишь шорох волн, непривычно тихих здесь, в Валиноре, да вопли чаек, что населяют несколько скалистых островков недалеко от побережья. На песок у подножия Пэлори никогда ни ступала нога человека, да что человека, нога гнома или эльфа также никогда не нарушала покой пляжа. Даже нога майя не оставляла следов на белой девственной поверхности. Но Гордону и Василию было не до любования красотами пейзажа и прочими всякими достопримечательностями. Не успели они прибыть, как Гордон скомандовал начать распаковку. И вот уже битый час, под визгливые крики чаек, что, увидев чужаков, совсем рехнулись, пыхтя, словно носороги в период случки, Искатели собирали каждый по облегченному летательному аппарату «Аэр-3000». Аппараты оказались облегченными практически до предела, и в разобранном, т. е. переносном состоянии более всего напоминали детский конструктор «Сделай сам». К конструктору этому прилагалась инструкция, на редкость косноязычная и невразумительная книжечка из пяти страниц, отпечатанная, ко всем прочим достоинствам бледным шрифтом на плохой бумаге. «Опять китайскую подделку подсунули» – ворчал Гордон, сражаясь с чудом враждебной техники.

В общем и целом дело продвигалось медленно. Пришлось даже делать перерыв на обед. И вечный шорох волн и вопли птиц дополнились неэстетичными, зато приятными слуху всякого воистину хорошего человека, звуками чавканья и жевания. Жевание и чавканье продолжались почти час, после чего еще на час сменились ритмичным парным сопением. После разнообразных акустических изысков дело пошло гораздо быстрее, и вскоре оба «Аэра» были собраны и готовы, если можно так сказать, к употреблению. Облегченный летательный аппарат в собранном состоянии – металлический ящик с ремнями, из которого сверху торчит шест с несколькими винтами, а из боков – две Г-образные рукоятки, с помощью которых полагается управлять дитем прогресса. Двигая ручками, можно изменять угол наклона ведущей оси, и соответственно, угол подъема. Кроме того регулируется частота вращения, и соответственно, подъемная сила. Вещевые мешки Искателям пришлось привязывать к поясу.

Василий с опаской сунул руки в лямки и застегнул страховочный ремень, никогда ему еще не доводилось летать на подобном аппарате. Амортизационная подушка мягко облегла спину, рычаги управления удобно легли под руки. Гордон крикнул:

– Ну что, стартуем? – и, не дожидаясь ответа, нажал рычаг.

Стрекотание распугало привыкших к тишине птиц, винты над головой Гордона слились в туманные окружности, и медленно, очень плавно человека подняло над землей.

– Эй, Василий, не тормози, – веселый вопль пробился даже сквозь стрекотание мотора. – Что, толстое брюхо к земле тянет? Видел я, как ты в обед наворачивал, – так похихикивая, Гордон взлетал к небесам.

Обиженный подозрениями в обжорстве, Василий дернул рычаг, но с такой силой, что его сразу дернуло вверх метра на три.

– Осторожнее, мотор сожжешь, – кричал Гордон из голубой высоты.

Пришлось сбавить обороты, и далее Василий поднимался уже плавно. Мимо проплывала гладкая стена Пэлори, и иногда Искателю казалось, что это он стоит на месте, а мимо ползет черная нескончаемая лента. Вниз он старался не глядеть.

Но все когда-нибудь заканчивается. Не стал исключением и подъем. Стена, еще минуту назад казавшаяся бесконечной, вдруг оборвалась, ушла вниз неширокой площадкой, или скорее карнизом. Гордон уже стоял там, размахивал руками. Василий направил свой «Аэр» немного вперед, а потом потихоньку стал снижать обороты. Но все равно, приземление не вышло мягким. Твердая поверхность ударила в ноги, Василий присел, и стрекотание стихло. После получаса непрерывного грохота тишина болезненно давила на уши. Первых слов Гордона Василий не услышал, смотрел с недоумением, как напарник беззвучно шевелит губами. Пришлось потрясти головой, лишь тогда пузырь безмолвия лопнул: