Ольга Онойко - Дикая раса

Ксенолог-дипломат? Не оперативник ли? Неужели подозревают еще какую-то технику чужих? Вроде анкайской? Если так, если что-то неизвестное… то возможно…

— Марлен, пожалуйста, опиши подробно, что ты наблюдала, и что тебе сообщили драконы.

Погрузившаяся в раздумья Лилен вздрогнула и нахмурилась. Опять ей? Что она может рассказать такого, чего не расскажет мастеру Игорю Великая Мать?

— Нитокрис сердита, — не дожидаясь ее реплики, проговорил тот. — Именно из-за того, что ничего не слышала. Она пришла и увидела все постфактум.

— Можно подумать, что-то слышала я! Мы с Майком пришли утром, и уже было… постфактум.

— Почему вы не ночевали дома? — спросила Чигракова. — Разве родители были против ваших отношений? И где вы провели ночь?

— Ваше какое дело?! — вызверилась Лилен. Наплевать, пусть думает, что она всю ночь трахалась в лесу с Майком, но что эта тетка себе позволяет?!

Бархатный, черно-колючий взгляд Таисии впился в нее.

— В полиции тебе не задавали этого вопроса?

— Нет!

— Провинция, и все знакомы друг с другом… — сама себе заметила семитерранка. — Хорошо. Пожалуйста, местра Лили, ответь на вопрос.

Лилен, ища поддержки, покосилась в сторону Игоря, но тот смотрел на Таисию — выжидающе и безгневно.

— Я пошла ночью купаться. А потом думать. В домик. На дереве, — каждую фразу девушка выплевывала, как дротик из духовой трубки; сама не знала, почему все-таки отвечает. Выдерживать безмолвный нажим Чиграковой было нелегко, проще сделать, что просят. — А Майк приперся за мной. Он не умеет ходить по джунглям и не дошел бы обратно. Я его оставила там спать. И мы вернулись утром.

— Ты что-нибудь ощутила? — перебив Таисию, спросил Игорь.

Лилен тяжело вздохнула.

— Ничего, — измученно, в тысячный раз повторила она. — Здесь ничего не было. И Нитокрис пришла, тоже сказала — здесь ничего не было.

— Неправильно.

— Что?!

— Неверно переводишь, — покачал головой мастер. — Правильно так: «Здесь было ничего».

— Не поняла.

— Надо было учить тебя… — досадливо проговорил Игорь. — Понимаешь… «Я ничего не слышал» — это нормально для человека. Нукта не может ничего не слышать. Он по-другому устроен и иначе воспринимает мир. Если Малыш и Нитокрис говорили, что ничего не было, это значит, что в сплошной и цельной ткани, в плотном океане, каким они ощущают Вселенную, появилась какая-то пустота. А это ненормально.

— И что это объясняет? — скептически сказала Лилен. — Можно подумать, кто-то знает, отчего такая ненормальность случается.

— Можно и подумать, — с нехорошей иронией заметила Чигракова.

— Майк, — спросила Лилен, — почему ты выбрал Урал?

Тот задумался. Всерьез задумался, явно не только подыскивая ответ для блондинки Марлен, но и пытаясь разобраться для себя.

Они сидели в гостиной коттеджа Мариненко. Игорь и Анжела ушли куда-то вместе с Таисией, то ли гулять, то ли обсуждать дела, а скорее, совмещать приятное с полезным. Лилен сделала чаю, Майк, сам не заметив, выглохтал уже пять чашек, а шестую пролил на ручной работы салфетки. Салфетки и скатерть давным-давно подарила Анжеле сама Кесси Джай. Лилен удивилась когда-то донельзя: она знала, конечно, что героиня Первой космической провела последние годы жизни здесь, в питомнике, но в голове не укладывалось, что Кесси могла в старости печь пирожки и вышивать салфетки.

Сквозь чисто отмытые стекла лилось солнце. Тени ветвей покачивались на белом подоконнике.

Майк сопел.

— Интуитивно, — сказал он наконец. — Подумал, куда меня тянет, маятник над листком покачал — ну, знаешь, как качают над двумя ответами? Потянуло на Урал. Я сначала думал, это просто выгоднее, они со сроками меньше гонят, денег больше дают. А потом понял, что не в этом дело…

— А в чем? — Лилен почти по-настоящему стало интересно.

Майк помолчал. Уже набрал в грудь воздуха для ответа, но вместо него помолчал еще.

— Я слежу, что происходит, — медленно сказал он. — В мире. Без этого нельзя. Но на самом деле не этим интересуюсь. Сейчас всякие проблемы, споры из-за квазицитовых месторождений, из-за договоров по пограничному флоту, из-за внешней политики… это не главное. Главное, Седьмая Терра — это то, что будет потом. Вообще то, что еще только будет. Может, будет не она, может, все переменится, но… чушь какую-то несу, — он удрученно покривился. — Мне пока тяжело сформулировать. Ну… устремленность. Эволюция. Молодость. Ты ведь Гумилева не читала?

— В подлиннике, — отрубила Лилен.