Ольга Онойко - Дикая раса

— А-а, — сказал Лакки.

Диктор умолк. Оптимистичная девица-ведущая озвучила какой-то скетч, а потом началась музыка. Гитарные аккорды. Вступление к песне.

Голос был знакомым до боли. Вернее, Лэнгсон уже узнал его, но что-то мешало произнести имя даже мысленно. Стена какая-то в голове. Забор. Блок.

— Это кто поет? — спросил Джек, уставившись в одну точку.

— А ты раньше не слышал? — удивилась Кесума. — Ифе Никас.

Бедняга О’Доннелл третьи сутки был на нервах. Дергался на своих нервах, как марионетка на нитях неумелого кукловода. Жалко было смотреть. Капитан Морески пытался успокаивать, но увещания и взыскания выходили одинаково безрезультатны.

Алек выразительно косился на Маунга, зная за тем способность одним взглядом приводить окружающих в чувство. Увы, Кхин решил оставить это свое хобби.

Карма Патрика состояла в том, чтобы испытывать страх. Почему первый пилот должен был вмешиваться?

Маунг сидел, расслабившись, положив руки на край пульта. Уже двое суток идам не появлялся на его мониторе; монитор больше не требовался, азиат созерцал божество внутренним взором. Колесо сансары вращалось вместе с Галактикой, широкий обод нес искру Солнца. Порождением демона Мары, врага всех идущих к нирване, выныривал из вечной тьмы «Ймерх Ц’йирхта» — cын свирепой Кадары, флагманский корабль Р’харты аи Тхаррги, главнокомандующего рритских войск и верховного вождя мужчин.

Маунг Маунг находил иронию в том, что сходство природных условий порождало сходство пантеонов. Безусловно, вождь рритских мужских богов Ц’йирхта был богом грома и молнии, и в этом качестве напоминал Зевса и Индру. Интересно, верно, было бы поговорить об этом с учеными Кадары… хотя все ученые ррит были воинами, ибо все ррит были воинами; и вряд ли кто-то нашел бы занятными верования мягкопалых червей, а сходство с собственными легендами оскорбило бы их.

Ррит Иррьенкха, Вторая Терра впереди огибала родное солнце.

Два «Тодесстерна», «Древнее Солнце» и «Ямамото Исуроку», окруженные кораблями сопровождения, шли навстречу флотам Кадары. Третий крейсер, «Калифорния», находился на расстоянии двух недель пути, возглавлял Второй флот.

Сражение за Айар Р’харта отдал своему командарму; и тот отдал Айар адмиралу Земли. Это до такой степени не укладывалось в прочную и логичную картину мира ррит, что те с трудом верили в поражение. Но все же теперь для них окончился сказочный праздник кровопролития, началась война, и величайший военачальник Кадары шел почтить х’манка-победителя, убив его.

Флот второй час сбрасывал скорость. «Миннесота», занимавшая место в «хвосте кометы» за «Древним Солнцем», отходила на боевую позицию. Маунг Маунг вел ракетоносец в одиночку, позволяя Патрику насытиться размышлением, принять случившееся и успокоиться. Для него это было все еще важно.

Оставайся на судне медиком местра Никас, она бы его успокоила. Но местра Никас была далеко.

…Это случилось вчера.

Капитаны ракетоносцев получали сведения по предварительной расстановке сил. Морески и оба пилота были в рубке: все трое ждали, что придется менять курс. Связь барахлила, информационный пакет сначала не дошел, потом дошел наполовину, потом дошел с пропусками, Морески уже рычал и ругался не хуже Счастливчика Джека, а потом оказалось, что «Миннесота» идет практически точно на положенную позицию. Включить двигатели коррекции понадобится разве за четверть суток до часа Х.

Капитан выдохнул. Патрик разочарованно покривился: он рассчитывал заняться делом, тупо сидеть и пялиться на экран порядком поднадоело. Маунг чуть улыбнулся.

Морески развел руками. Встал. Сообщил, что местеры пилоты свободны, а он отправляется за пропущенным обедом.

Шагнул.

Отклеилась липкая лента, и пластмассовый «Миллениум Фалкон» упал на пол.

Он не треснул бы, но медведь Морески уже занес ногу для нового шага — и наступил на него.

Алек сам испугался; в отличие от Карреру он ничего не имел против пилотского талисмана, даже, по оценке Маунга, верил смутно во что-то эдакое. Но он был капитаном, отступать ему было некуда, и взвившийся Патрик получил нагоняй.