Александр Щёголев - Хозяин

— Значит, это вы, — он скривился. — Я ждал, что кто-то придет. Собственно, именно вас, наверное, и ждал… мой добрый «сосед».

— Сядьте.

Он остался стоять. Ладно, пусть потрепыхается, рыбка на берегу.

— Вы вот спросили меня, что я думаю по поводу вашей истории. Я отвечу. Думаю, она не закончена. Даже уверен. И с нетерпением жду продолжения.

— Неужели вы всерьез восприняли эту фантастическую притчу, которой я вас развлекал? — изобразил Вяземский удивление. — Еще скажите — поверили в нее! — он хихикнул.

— Неважно, во что я верю. Я внимательно вас слушаю. Рассказывайте.

— Может, вы и Гоголя в школе не читали? Повесть «Нос» — помните?

— Не помню. При чем здесь нос? «Гоголем», по вашим же словам, Ковалев своего «хозяина» именовал.

Я улыбнулся ему, разгоняя тоскливую серость. Пистолет я держал в кармане ветровки, но из руки не выпускал, — чтоб человек не расслаблялся. Я был совершенно спокоен.

— Вы правы, нос тут ни при чем. Говорят же вам — фантастика.

— Присаживайтесь, не стесняйтесь, — предложил я. — Или вам помочь, прострелить нижнюю конечность? Не беспокойтесь, у меня очень хороший глушитель. Оружие практически бесшумно.

— Стреляйте, мне все равно, — сказал он истерично. — А лучше совсем застрелите, избавьте страдальца от мучений!

— Вы настаиваете? Но ведь я вам не в голову выстрелю.

— В сердце? — догадался Вяземский. — Вы что, гуманист? Предпочитаете не портить жертве лицо?

— Нет, и не в сердце.

Он понял, куда я выстрелю. Это его, наконец, проняло.

Он сел.

Я — тоже.

Идиллия, второй акт.

— Рассказывайте, — приказал я.

…Иногда так случается, что персонажи вроде бы законченной истории оказываются сильнее авторского замысла. Их воля к жизни пробивает могильные плиты, под которыми погребены незадавшиеся судьбы. И тогда последняя точка в рассказе превращается в многоточие…

Наш герой заставил себя дожить до утра. И даже пошел утром на службу. Все-таки натура его была здоровой, несмотря на кажущийся душевный вывих (да и суицидальных проявлений в роду не отмечалось).

В голове его рождался план. Нет, с большой буквы — План. Если не удалось вернуть Хозяина прямым путем, вернем кривым, — думал Ковалев, переполняясь злой решимостью. Узнай кто-нибудь, что он замыслил — сказал бы: «Чистое безумие!» или просто покрутил бы пальцем у виска. Мы выразимся осторожнее: да, средства достижения цели несколько необычны. А насчет возможного успеха или неуспеха — посмотрим, посмотрим…

План обрастал подробностями, становясь рельефным, объемным, вполне реальным. План подарил Ковалеву новую надежду. И это главное.

Теперь Ковалев был готов на всё.

Для начала требовалось разбогатеть. Крупно. Причем, в максимально сжатые сроки — за полгода, за год, — и не шлепнуться при этом на нары. Легко сказать, правда? Хороша задачка для нищего прапора! Как богатеть, если у тебя нет ни стартового капитала, ни вообще сколько-нибудь пристойной суммы в кошельке? Ответ плавал на поверхности, как дерьмо в засорившемся унитазе. Первым шагом, вернее, шажком, могла быть только кража. Тупая, грубая, убогая кража.

Что охраняю — то имею, сказал гениальный писатель. Ковалев охранял кирпичный завод — крупнейший, кстати, в регионе. Как хороший командир, он знал все уловки контролеров, все дыры в защитном механизме. Защита была на редкость слабой. Заводу бы частников нанять, да кто ж им позволит? Управление вневедомственной охраны — такой зверь, который не потерпит конкурентов…

Цех № 15, где выпускали шамотный кирпич, стоял на отшибе, практически отдельно от завода. На двух концах цеха — две проходные. Через первую выезжали груженые товаром машины и входили сотрудники; вторая была только для машин — порожных, идущих под загрузку. Именно вторую проходную, точнее, «Пост 154», Ковалев и наметил для своей атаки. Важная отличительная особенность данного объекта состояла в том, что если все входы-выходы на ночь закрывались (б?льшая часть завода по ночам дремала), то этот въезд продолжал действовать. «Камазы» здесь ввозили глину и песок — круглосуточно.

А что такое пост 154? Это шлагбаум, который нужно бесконечно открывать и закрывать — для каждой долбаной машины. Плюс домик из кирпича и стекла, в котором сутки напролет мается горемыка-контролер. Прожектора, горящие в темное время суток. Две телекамеры, фиксирующие и сам шлагбаум, и подъезд к нему. Казалось бы, все продумано и учтено. Кроме того мелкого обстоятельства, что охранник на посту по ночам спит, плюнув на постылую и малооплачиваемую службу.