Гюнтер Теске - Талантливый футболист

— Игрок что надо, — кричал Симеон, — его место в Высшей лиге!

— Конечно, это бы вас устроило, — вскипел Лупеску, — мы его открыли, а вы вздумали упрятать в Высшую лигу! Там он будет киснуть в запасных. А у меня — нет, он играет в полную силу. И потом, вы не сделаете этого в середине сезона.

— Но вы сами прекрасно знаете, что никаких препятствий для клуба Высшей лиги не существует. Стоит им только захотеть и затребовать игрока.

— Да, я это знаю! — крикнул Лупеску. — А если он не захочет?

— Тогда ему запретят играть.

— Прекрасная директива! Игрока отстранят от игры. Правила — курам на смех, а ведь они должны быть одинаковы для всех, иначе любые законы вообще теряют смысл…

— Поскольку Ян больше играть не будет, вопрос, я надеюсь, решен, — прервал спор Мартин Штайн.

Лупеску и Симеон вытаращили на него глаза.

— Вы с ума сошли, извините, конечно, но это просто немыслимо. Прикрыть такой талант! Пойдемте.

Тренер потащил Штайна за собой, Милл последовал за ним. В укромном месте, в тренерской раздевалке, Лупеску уставился на отца Яна вопросительно.

— Ведь вы это не всерьез. Скажите правду, вы просто нашли предлог, чтобы отделаться от Симеона?

Заискивающий взгляд тренера не способен был поколебать Мартина Штайна. Он отрицательно покачал головой и тихо возразил:

— Нет, мне не до шуток. Ян больше не будет играть.

— Почему, объясните же толком?! — Лупеску ломал пальцы, и казалось, что на глазах у него вот-вот выступят слезы.

— Для вас это тяжело, так не может продолжаться, — сказал Штайн.

Лупеску упрямо замотал головой и опять повторил свой вопрос:

— Почему? Я же не чиню ему никаких препятствий. Пусть только один сезон поиграет за нашу команду, с ним мы добьемся успеха. Потом пойдет в Высшую лигу, потом в сборную, у него большое будущее.

Мартин Штайн взглянул на родственника. Милл пожал плечами:

— Нет, это не может больше так продолжаться, ведь Ян не настоящий его сын, — он кивнул на Штайна.

— Но это ничего не значит. — Лупеску не знал, как ему все это понимать. — Но почему он не должен играть? Он что, внебрачный? Ну и что? — Лупеску неуверенно хохотнул и изучающе перевел взгляд с одного на другого. — Тем более станет любимцем публики, — старался переубедить стариков тренер.

Наконец он умолк. Гнетущая тишина наполнила комнату.

— Ян не человек, — выговорил Мартин Штайн медленно. — Он робот или, скорее, биоробот. Я не знаю, понимаете ли вы…

Лупеску быстро замотал головой. Потом высокомерно улыбнулся:

— Нет, этого вы можете мне не рассказывать. Нет, нет, я знаю, что такое роботы…

Штайн и Милл многозначительно глядели на него.

— Вы что, хотите меня доконать своими шуточками? — Казалось, что плечи тренера опустились под тяжестью груза. — Скажите мне настоящую причину.

— Это правда, Ян — биоробот, — объяснил Милл тихо, — мы оба инженеры по биомеханике из одного исследовательского института; Яна мы создали для личных научных испытаний. Конечно, придавать ему подобный человеческий облик было необязательно. Для всевозможной деятельности, для разнообразных заданий существуют комбинированные, соответствующие назначению роботы.

Ян — больше чем прекрасно удавшаяся модель. Создание нового образца с улучшенными функциями, псевдомускульной системой, биологической системой с центральным управлением и человеческой внешностью было всего-навсего реакцией на споры с коллегами. Но это может далеко завести…

Лупеску смотрел на него с таким озадаченным видом, что Милл начал оправдываться:

— Наш биоробот — это не робот в общепринятом смысле. Он пользуется полученными впечатлениями, комплектует их и логически решает. Именно поэтому его поступки кажутся вам такими человеческими. Теперь вы наверняка поняли, почему он так быстро все усваивал.

— Да, да. — Лупеску старательно закивал. — Но, честно говоря, я думал, что он уже был хорошим спортсменом, который только притворяется неумелым.

— Так быстро научиться не может ни один человек. Ян владеет своими мускулами, как и человек, отдавая им приказания, его мускулы повинуются ему. Важно то, что он распознает эти приказы лучше человека. Поэтому он превзошел всех остальных спортсменов. Было бы неправильно противопоставлять его людям.

— Я побеседую с ним, он наверняка захочет играть дальше, — сопротивлялся Лупеску.

Мартин Штайн разозлился, стекла его очков поблескивали:

— Это бесполезно, мы должны прекратить эксперимент.