Айзек Азимов - Роботы и Империя (пер. М.Букашкина)

– Согласен, но люди иногда находят удовольствие в том, чтобы питать болезненные эмоции, порицать себя без оснований и даже вопреки им. Во всяком случае, мадам Глэдия чувствовала такое острое желание вернуться, что было необходимо лишь ослабить сдерживающий эффект, под действием которого она могла бы отказаться ехать. Для этого потребовалось простейшее прикосновение. Я чувствовал, что ей необходимо поехать, потому что это означало, что поедем и мы, но у меня неприятное ощущение, что вреда, возможно, будет больше, чем пользы.

– В каком смысле, друг Жискар?

– Совет был рад отправить мадам с поселенцем. Не означает ли это, что ее желательно было удалить с Авроры на критический период, пока подготавливается падение Земли и Поселенческих миров?

Дэниел, видимо, обдумывал это положение, потому что долго молчал, а затем сказал:

– А зачем, по-твоему, нужно отсутствие мадам Глэдии?

– Не могу решить, друг Дэниел. Хотел бы услышать твое мнение.

– Я не думал об этом.

– Ну так подумай сейчас.

Будь Жискар человеком, эта просьба прозвучала бы приказом.

Последовала еще более долгая пауза.

– Друг Жискар, до появления доктора Мандамуса в доме мадам Глэдии она никогда не выказывала интереса к международной политике. Она была другом доктора Фастольфа и Элайджа Бейли, но эта дружба была личным чувством и не имела идеологической основы. И оба ушли от нас. Она терпеть не могла – и взаимно – доктора Амадейро, но это тоже личное дело. Эта антипатия существовала два столетия, но в ней нет ничего материального, просто оба ненавидят друг друга. У доктора Амадейро, имеющего теперь большое влияние в Совете, нет оснований бояться мадам Глэдии или пытаться избавиться от нее.

– Ты забыл, что, избавившись от мадам Глэдии, он избавится и от нас? Он уверен, что мадам Глэдия не уедет без нас, так что, может, он нас считает опасными?

– Друг Жискар, мы никогда не давали доктору Амадейро повода опасаться нас. Чего ради ему бояться нас? Он не знает о твоих способностях и о том, как ты пользуешься ими. Зачем ему спроваживать нас на время с Авроры?

– На время? Почему ты думаешь, что он хочет отвязаться от нас на время? Вполне может быть, что он знает о беде на Солярии больше поселенца и знает также, что поселенец и его экипаж наверняка погибнут. А с ними и мадам Глэдия, и ты, и я. Возможно, его главная цель – уничтожение корабля поселенцев, и он хочет лишь присовокупить к этому гибель друзей и роботов доктора Фастольфа.

– Бесспорно, доктор Амадейро не отважится на то, чтобы начать войну. Но минутное удовольствие от нашей гибели не увеличит риска.

– А не может быть, друг Дэниел, что доктор Амадейро как раз и имеет в виду войну и считает, что никакого риска нет?

– Нет, друг Жискар, это неразумно. В войне, развязанной в данных условиях, поселенцы могут победить. Они более рассеяны по Галактике, а потому могут успешно применять тактику молниеносных ударов. Им почти нечего терять в их примитивных мирах, тогда как космониты потеряют многое на своих уютных высокоорганизованных планетах. Если поселенцы изъявят готовность пожертвовать одним из своих миров в обмен на уничтожение одного космонитского, космониты сразу же сдадутся.

– Не будет ли такая война происходить «в данных условиях»? Что, если у космонитов есть новое оружие, которое быстро уничтожит Поселенческие миры? Может, это и есть кризис, перед угрозой которого мы сейчас стоим?

– В этом случае, друг Жискар, победу легче и эффективнее завоевать во внезапной атаке. Зачем провоцировать поселенцев? Это чревато большими потерями.

– Может, космонитам нужно испытать оружие, и уничтожение кораблей на Солярии – просто проверка?

– Космониты должны быть более изобретательны и найти другой способ, чтобы не выдать тайны существования нового оружия.

Настала очередь Жискара задуматься.

– Ну ладно, друг Дэниел, – но как ты объясняешь это наше путешествие? Как ты объясняешь желание – и очень горячее, – чтобы мы сопровождали поселенца? Поселенец сказал, что Совет прикажет мадам Глэдии ехать, – так оно и вышло.

– Я не думал над этим.

– Ну так подумай сейчас.

– Подумаю.

Молчание затянулось, но Жискар терпеливо ждал. Наконец Дэниел заговорил, медленно, словно пробирался по лабиринтам мыслей:

– Я не думаю, что Бейлимир, или любой другой Поселенческий мир, имеет право присваивать роботов, принадлежащих Солярии. Пусть сами соляриане ушли или, может быть, вымерли, все равно Солярия остается Внешним миром, даже если она и не заселена. Остальные сорок девять Внешних миров наверняка рассуждают так же. И прежде всего так должна рассуждать Аврора – если она хочет управлять ситуацией.