Роберт Хайнлайн - Дорога славы [Дорога доблести]

– Ну и что же МНЕ в таком случае делать?

– Сматывайся время от времени во Францию. Француженки почти так же невежественны, но отнюдь не настолько самодовольны и часто поддаются обучению.

Когда мой самолет приземлился, я выкинул эту тему из головы, так как планировал некоторое время прожить анахоретом. Еще в армии я понял, что жить вовсе без секса лучше, чем на, голодном пайке. У меня были серьезные планы.

Я решил вести жизнь работяги, который заложен во мне от природы: вкалывать и иметь в жизни цель. На свои счета в швейцарских банках мне можно было бы вести жизнь богатого бездельника. Только бездельником я уже побывал, это оказалось не в моем вкусе.

Я участвовал в величайшем разгуле в истории, да так, что я сам бы тому не поверил, если бы мне от этого столько не привалило. Теперь пришла пора остепениться и вступить в «Герои-Анонимы». БЫТЬ героем – неплохо. А вот герой В ОТСТАВКЕ – сначала он становится занудой, а потом – лодырем.

Первой моей целью был Калтех [91]. Я уже мог позволить себе все самое лучшее, а у Калтеха только один соперник – там, где попытались объявить секс совсем вне закона. Вдоволь я уже насмотрелся на это унылое кладбище в 1942 – 45-м.

Декан приемной комиссии не очень меня приободрил.

– Мистер Гордон, знаете ли вы, что мы принимаем меньше, чем отвергаем? Да и полного зачета по этому переводному листу мы не могли бы вам предоставить. Это не недостаток вашего прежнего учебного заведения – и ведь к тому же мы рады помочь демобилизованным из армии, – однако у этого института более высокие стандарты. И еще одно, в Пасадине вам вряд ли удастся недорого устроиться.

Я сказал, что буду счастлив занять любое место, которое заслуживаю, и показал ему свой банковский счет (один из них), и предложил чек на оплату обучения за год. Он не стал его брать, но немного оттаял. Я ушел от него с впечатлением, что место для С.П. «Оскара» Гордона найтись может.

Я проехал к центру города и подал заявление, чтобы из «Сирила Поля» меня официально переделали на «Оскара». А потом начал поиски работы.

Нашел я ее за городом в Долине в качестве младшего чертежника в филиале дочерней компании одной из корпораций, изготовлявших покрышки, оборудование для пищевой промышленности и кое-что другое – а именно ракеты. Это явилось частью Плана Выздоровления Гордона. Через несколько, месяцев за кульманом я бы снова вошел в колею, а учиться я намеревался вечерами и вести себя примерно. Я нашел меблированную квартиру в Сотелле и приобрел для поездок подержанный «форд».

Тут я расслабился; «Милорд Герой» был похоронен. Все, что от него осталось, это висящая над телевизором Леди Вивамус. Только я сначала взвесил ее на руке и испытал знакомый прилив сил. Я решил найти оружейный зал и вступить в его клуб. К тому же в Долине я приметил поле для стрельбы из лука, и где-нибудь наверняка было место, где по воскресеньям члены Американской Ассоциации Стрелков палят из ружей. Не стоило терять форму…

На время я собирался забыть про швейцарские запасы. Оплачивались они золотом, а не дурацкими деньгами, и если бы я оставил их в покое, они могли бы принести больше – возможно, намного больше – от инфляции, чем от помещения их в какое-нибудь дело. Когда бы я открыл собственную фирму, они стали бы капиталом.

Вот на что был направлен мой прицел: стать боссом. Раб заработка, даже в тех скобках, где Милый Дядюшка забирает больше половины, все равно остается рабом. А я узнал от Ее Мудрости, что боссу надо учиться; золотом «босса» мне не купить.

Итак, я осел на место. Прошла перемена имени; Калтех подтвердил, что я могу готовиться к переезду в Пасадену – и до меня дошла адресованная мне почта.

Мать переслала ее моей тетке, та отправляла ее на адрес гостиницы, где я вначале остановился, и в конце концов она добралась до моей квартиры. Некоторые письма были отправлены из Штатов больше года назад, посланы в Юго-Восточную Азию, оттуда в Германию, затем на Аляску, а потом еще и еще, прежде чем я прочел их в, Сотелле.

Одно из них опять предлагало ту сделку по обслуживанию вкладов; на этот раз мне могло достаться на 10% больше. Другое было от тренера моего колледжа – на простой бумаге и вместо подписи – закорючка. Он писал, что определенные лица заинтересованы в том, чтобы сезон начался с большого успеха. Не изменит ли моего решения 250 долларов в месяц? Позвонить ему на дом, и деньги мои. Я порвал его.

Следующее было из управления по делам ветеранов войны, написанное чуть позже моего ухода, в котором мне сообщалось, что в результате слушания дела «Бартон против Соединенных Штатов» и др. было выяснено, что я официально являюсь «жертвой войны» и мне полагается 110 долларов в месяц для получения образования до истечения 23 лет.