Майкл Коуни - Я помню Паллахакси

Фа! – выкрикнул он, брызгая слюной.

Все отступили назад, оставив его разглагольствовать. Квадратное лицо Станса в неверном свете костра приобрело истинно демоническое выражение.

– И мы станем упорно учиться, о да, мы будем учиться! Когда закончится стужа, мы научимся всему у машин, которые наши предки…

– Послушай, Станс, – устало прервал безумца мистер Мак-Неил. – Ты веришь мне, когда я говорю, что эта стужа продлится сорок лет? Или всё-таки не веришь? Скажи мне, да или нет?

– Длительность стужи совершенно несущественна. Мы победили прежде, победим и сейчас! Мы все уже стоим на пороге…

На звук его голоса стали собираться беженцы из соседних помещений Они не желали пропустить ни единого слова своего предводителя. Все они находились под гипнотическим влиянием его речей.

– Пошли отсюда, – спокойно сказала Чара.

– Не уходите далеко! – встревоженно зашептала Лонесса. – Мы с Каффом и Вандой стараемся не выпускать фанатика из виду. Эти несчастные просто едят из его рук, и мы опасаемся, что он толкнёт их на очередное безумие.

– Нам необходимо продолжить преждевидение, – сказал я Лонессе – Мы уже приблизились к ответам на многие вопросы.

– Если мистер Мак-Нейл прав, нам нужны эти ответы как можно скорее.

– Он прав, – заверил я. – К сожалению.

– Береги Чару! – сказала она.

Похоже, подумал я, Лонесса наконец-то меня приняла.

Мы вышли на улицу, под снег и дождь, и мистер Мак-Нейл сказал:

– Не понимаю, почему ты не можешь просто рассказать людям о неполноценности Станса? Все поймут, что он не годится на роль предводителя. Боже правый, это же так просто!

– Нет не просто. Никто не имеет права публично усомниться в памяти предводителя. Или любого другого стилка, если на то пошло. Люди немедленно возмутятся и не станут слушать никаких доказательств.

– Но ты ведь можешь, как бы между прочим, попросить его припомнить нечто древнее?

– Станс не так прост. Он сразу спросит, не сомневаюсь ли я в его способностях.

– Рано или поздно, но тебе придётся сделать это, – отрезал мистер Мак-Нейл.

Мы решили устроиться в доме с Золотым Грумметом: помимо консервного завода, это было единственное мало-мальски пригодное для жилья строение в Паллахакси. Я толкнул дверь, и мы оказались в большой пустой комнате с длинной полкой, пристроенной вдоль одной стены; пилигримы захламили её множеством приношений, по большей части женскими фигурками с преувеличенными половыми характеристиками. Я поднял одну, грубо вылепленную из глины, с донельзя безобразным лицом и гигантскими шаровидными грудями.

– Если это Кареглазка, то я не представляю, как Дроув вообще рискнул к ней подойти!

– На безрыбье и рак рыба, – заметил мистер Мак-Нейл.

Чара оглядела идола и расхохоталась.

– У нас в Носсе тоже есть такое присловье! Но ведь Дроува окружали и другие люди. Так что у него наверняка был какой-то выбор. Скорее всего, статуэтку делал какой-то неумёха.

Мы обследовали дом и убедились, что пилигримы поддерживали его в приличном состоянии. В конце концов мы выбрали комнату наверху, с видом на древнюю гавань. Мистер Мак-Нейл пригнал свой багги, мы выгрузили из него меха и съестные припасы. Уже темнело, когда мы разожгли походную печь-спиртовку, и скоро в комнате стало почти тепло.

Разобрав вещи, мы наскоро перекусили, и мистер Мак-Нейл сел развлекаться с табличкой, по которой бегали картинки. А мы с Чарой приготовились к преждевидению.

…Я добрался наконец до тех времён, когда Паллахакси был ещё большой деревней. Я увидел грум глазами предка по имени Ватч и выдержал вместе с ним сражение с хищными груммерами. Выходит, в роду у меня были рыбаки, ив те времена наш народ не делили на червяков и ящериц?

Я вышел из транса и увидел, что Чара улыбается мне, грациозно опираясь на локоть.

– Любовь моя! Если б ты предполагал…

– Что?!.

– Ты и сам все узнаешь. – Глаза её сияли. – Я не стану портить тебе удовольствие.

– Что-то очень хорошее?

– Не скажу. Ты в Паллахакси?

– Да, но дело продвигается туго.

– Лучше не спеши. Не пытайся прыгнуть сразу, побудь с людьми. Мы уже очень, очень близко.

– А куда подевался мистер Мак-Нейл?

– Он уехал на багги обследовать город.

Я побыл немного в жизни Ватча и его современников, а дальше, как ни странно, пошло полегче. Ещё один грум, не такой изобильный, и погода заметно холоднее. Я отыскал первую трубку Ватча и непринуждённо перепрыгнул в память его отца. Ещё несколько поколений – и ещё один рыбак, на сей раз, как я почувствовал, высокого статуса.